Часовой Армагеддона - 2 (Демо-версия)
Шрифт:
– Смерть тальменам!
– закричал со своего места Датрик Бренн. Он попытался встать, не удержался на ногах и повалился на своего соседа, молчаливого Ганса Мюллера. После короткой возни стул под Гансом с хрустом подломился, и оба упали под стол.
Пора заканчивать, подумал Валентин. Пока я тут разглагольствую, гости не теряют времени даром.
Потом он заметил, что Иванишевич снова вертит пальцем около рта.
– Вы просто потрясли нас, Валентин, - на удивление спокойно сказала Мария.
– Шкатулка Пандоры, талисманная защита, наконец, таинственный способ, которым вы вмешались в схватку трех тальменов! Все это куда
Валентин пожал плечами.
– Факир Фалер - всего лишь оперативный псевдоним, - ответил он. Псевдоним человека, уже три недели не работающего во внешней разведке. Более того, псевдоним, одно упоминание которого вызывает болезненный интерес буквально каждого человека Побережья - а судя по вашему сегодняшнему интервью, и не только Побережья. Поверьте, ни один профессионал не станет использовать псевдоним, который так сильно "засвечен". Так что, когда я в очередной соберусь на Побережье, я воспользуюсь другим именем.
– Кто же тогда будет выполнять пророчество?
– улыбнулась Мария Симон.
– Не беспокойтесь, - улыбнулся в ответ Валентин.
– Насколько я знаю Побережье, на такое славное имя обязательно найдется толковый самозванец. Подождите совсем немного, и вы сможете взять интервью у Того Самого Фалера - Два.
– На этой оптимистической ноте мы и закончим наше интервью, весело пропела Мария, обращаясь уже не столько к Валентину, сколько к своим невидимым слушателям.
– Ждите второго интервью, обещанного нам Великим Фалером! Оставайтесь с нами!
Замечательно, подумал Валентин. Интересно, что в полном тексте пророчества сказано про журналистов? Ох и весело будет бедняге Фалеру совершать свои деяния - совместно с Марией Симон, выпрыгивающей из-за каждого куста, чтобы взять очередное интервью.
Если у Валентина и были какие-то сомнения - а не посовершать ли подвигов? не повоевать ли с колдунами?
– то теперь они полностью исчезли. Нафиг, нафиг, подумал он, у меня еще Не-Билл не пойман и у Тангаста обучение не закончено. Нехай пророчество само себя исполняет.
– Дорогие гости, - сказала Диана, поднимаясь со своего места, - а не слишком ли мы засиделись за этим столом? Танцуют все!
Валентин поспешно вскочил - на правах хозяина он знал, что сейчас произойдет. Стол с чмокающим звуком растаял в воздухе, вместе со всеми закусками и непрестанно наполнявшимися бокалами. Стулья стали исчезать один за другим, издавая то стон, то скрип, то зловещий вой. Свет в гостиной померк, со стороны моря потянуло могильным холодом, над головой замелькали отблески пламени. Зазвучала музыка - исполненная мрачной помпезности, словно предваряющая появление очередного Владыки Тьмы. Валентин отметил, что машинально втянулся в строй, заняв свое место между Марией Симон и Гесаном Боддерле, еще одним представителем собравшейся на вечеринку журналистской своры. Напротив выстроилась вторая шеренга гостей, в большинстве
Пол гостиной начал светиться, разгораясь все сильнее. Музыка стихла, яркий свет, бивший из под ног, стал резать глаза. Валентин почувствовал, как Мария Симон схватилась за рукав его комбинезона - и секунду спустя заметил, что пол медленно стронулся с места и начал вращаться вокруг центра комнаты. Там, в центре, уже стояла Диана, охваченная фонтаном света. Она взмахнула руками - и в тот же миг на темном доселе потолке вспыхнули восемь огромных люстр. Гостиная превратилась в бальный зал, и невидимый оркестр заиграл простенькую средневековую мелодию. Начались танцы.
Потанцевав несколько минут с Марией, Валентин вежливо передал ее Иванишевичу и покинул центр зала. Для тех, кто решил сделать паузу, вдоль стен зала стояло несколько круглых столиков, уставленных бокалами с игристым вином. Валентин оперся спиной о стену, взял бокал и принялся вертеть его в руке, разглядывая поднимающиеся со дна пузырьки. Несмотря на принятое минуту назад решение, пророчество о фалеровых войнах по-прежнему занимало его воображение. Интересно, подумал Валентин, а сгодится ли это пророчество на роль Не-Билла? Емай, насколько я помню, был весьма крутым магом. Если его пророчество сродни заклятью, такое заклятье вполне может померяться силой с тремя Избранными! Надо бы уточнить у Куэртена, как именно Емай делал свои пророчества.
Валентин увидел сквозь бокал Куэртена, танцующего с Дианой, и помахал ему рукой. Куэртен тут же остановился, коротко поклонился даме и быстрым шагом подошел к Валентину. Валентин удивленно захлопал глазами - он никак не ожидал от пожилого архивариуса такой прыти.
– Я к вашим услугам, Валентин, - сказал Куэртен, с трудом переводя дух после танца.
– Я вовсе не хотел...
– пробормотал Валентин, не зная, как и за что извиниться.
– Ничего, ничего, - успокоил его Куэртен.
– Любой скептик рано или поздно приходит к пониманию того факта, что судьба его зависит от куда более могущественных причин, нежели похмелье или расстройство желудка. Я понимаю ваш прежний скептицизм так же хорошо, как и ваше теперешнее беспокойство.
Ах вон оно что, сообразил Валентин. Он думает, что я обеспокоен пророчеством. Эх, папаша Карлос, мне бы ваши проблемы!
– Да, - сказал Валентин, решив подыграть Куэртену, - меня действительно смущает это ваше пророчество...
– Пророчество Емая, - уточнил Куэртен.
– Вот именно, - кивнул Валентин, понижая голос.
– Ведь Емай был одним из самых сильных магов за всю историю Побережья?
– Вы ошибаетесь, - покачал головой Куэртен.
– Емай вообще не был магом - в том значении, которое сейчас приняло это слово. Емай был мессией и пророком, он совершал свои чудеса, призывая на помощь богов.
Господи, подумал Валентин. Нет, все что угодно, только не боги!
– Богов?
– переспросил он, нервно прихлебывая вино.
– Каких еще богов?!
Куэртен развел руками:
– Я мог бы перечислить их всех до единого, но вряд ли такое перечисление развеет ваши опасения. Согласно утвердившейся в более поздние времена теории, призывание богов является точно таким же магическим действием, как и ваши движения кистями рук - пальцовка, так, кажется, вы это называете?
Валентин облегченно вздохнул: