Часовые времени
Шрифт:
– И чем закончилось?
– Я застрелила его. Из собственного же «нагана». А после сбежала, - спокойно сказала Ольга. – Взяла ключи и сбежала. Кстати, чуть не забыла, скажи-ка, а что за иероглифы у тебя в блокноте? Ни на один из наших шифров не похоже.
Белугин тоскливо вздохнул и… призвав на помощь улетучившееся было вдохновение, опять начал врать.
[1] «Скажите, а ваши друзья далеко?» (нем.)
Глава 8
Глава 8
Алексей. 1942
– Едрит твою, что за комедь? – Иксанов ощутимо напрягся и капитан, мигом стряхнув с себя сонную
А там и в самом деле происходило нечто странное. Впереди небольшой колонны, подъезжавшей к переправе откуда-то из немецкого тыла, пылил кургузый БА-20 в пятнистом камуфляже с задранным в небо хоботком пулемета. Следом за ним двигались пять или шесть полуторок – со своего места Белугин не мог посчитать точно, мешала высокая трава и кусты. В кузовах плечом к плечу сидели бойцы в советских гимнастерках и касках, а в арьергарде рычала дизелем запыленная «тридцатьчетверка» с наброшенным поверх башни немецким флагом, косо свисавшим книзу с одной стороны.
– Наши? – неуверенно предположил Алексей.
– Какие, на хрен, наши, - досадливо ругнулся старшина, - на немцев глянь.
Расположившиеся около брода гитлеровцы не проявляли ни малейшего беспокойства. Зенитчики все так же ощупывали стволами «эрликонов» безмятежную синь неба, сновали туда-сюда юркие мотоциклисты, поднимавшие в воде тучи брызг, а сторожившие дорогу эсэсовцы глянули было в сторону загадочной колонны, но тут же потеряли к ней всякий интерес.
– Опять, небось, какую-нибудь пакость затевают, - зло сплюнул в сторону Иксанов, отрываясь от бинокля. – Пару месяцев назад возле нашего полевого аэродрома гад один повадился летать, на трофейном «яке» - звезды, номера, все честь по чести. К заходящим на посадку пристраивался, вроде как заблудился, а после полоснет по кабине и в сторону. Сколько хороших ребят погубил, сволочь!
– А потом? – жадно спросил Белугин.
– А что потом? Выделили лучшего летчика полка на охоту, он эту мразь три дня выслеживал, а когда встренул, в землю и вогнал. Одни только угольки и остались. Жаль, допросить не удалось – я б ему самолично кишки на локоть намотал!
– Думаешь, и эти для какой-нибудь провокации так вырядились? – кивнул в сторону явно ряженной колонны капитан.
Старшина довольно красноречиво глянул на него, но ничего не ответил. Алексей почувствовал, как предательски запылало лицо. В самом деле, неужели что-то непонятно? Эх, и когда только придет умение держать язык за зубами и не молоть чепуху! Дожить бы до этого момента…
Больше ничего особо интересного до вечера не происходило. Лейтенант Фурсанов сменил старшину на посту, часа в три «перекусили» несколькими горстями кукурузных зерен, набранных разведчиками где-то по пути, запили это «великолепие» теплой водой из фляжек, а потом тупо дожидались темноты. Белугин все это время откровенно валял дурака, изнывая от вынужденного безделья, но больше к разведчикам не приставал, справедливо полагая, что тем нынче не до него. Только один раз, когда Иксанов в очередной раз фамильярно тыкнул ему, Алексей не выдержал и решительно одернул нахала, напомнив тому о субординации. Старшина белозубо усмехнулся, но вновь ничего не ответил.
Чуть позже к бездумно глядящему в небо Белугину подполз Фурсов и негромко сказал:
– Прими хороший совет, капитан, чинами лучше среди наших меряться. Когда доберемся. А здесь, глядишь, от старшины твоя жизнь зависеть будет. И потому мы сейчас равны. Понял?! – последние слова прозвучали со скрытой угрозой, отчего Алексей неожиданно даже для
– Да иди ты к черту, лейтенант! Я к вам в компанию не просился, так что не нужно тут из себя благодетелей разыгрывать. Понятие воинской дисциплины никто не отменял. Понял?!
– Ух ты, какой страшный, аж сердце в пятки ушло, - тихо засмеялся разведчик. Хотел сказать еще что-то, но взбешенный Белугин неожиданно припомнил кое-что из уроков рукопашного боя и внешне несильно ткнул его в грудь в особую точку. Фурсов разом захлебнулся, и упал на спину, не в силах шевельнуть руками или ногами. Он судорожно разевал рот, точно выброшенная на берег рыбина, но сказать хоть что-нибудь был не в силах. Только хлопал недоуменно глазами, да хрипел что-то неразборчивое.
– Ты что же это, гад?! – зашипел обернувшийся на шум старшина, лапнув автомат, но Алексей красноречиво указал в сторону гомонивших неподалеку немцев и широко улыбнулся, даже не скрывая издевки. – Ладно, сочтемся! – с угрозой произнес разведчик, прожигая капитана ненавидящим взглядом. – Дай срок.
– Тебе тоже вломить? – скучающе осведомился Белугин с нарочитой ленцой. – Я больше предупреждать не буду. Дружкам своим тыкать будешь! А лейтенант твой сейчас очухается.
Иксанов шумно выдохнул, но промолчал. Было заметно, что его раздирают самые противоречивые чувства: приказ вести наблюдение за противником боролся с желанием немедленно поставить на место нахального летуна. Алексей наблюдал за ним с веселым любопытством. Страх и неуверенность в себе куда-то пропали, уступив место холодной расчетливости профессионала. Пусть и не обладающего богатым опытом, но все-таки выученного всяким-разным специфическим умениям на совесть. И сейчас полученные под другим небом знания подсказывали, что старшина не рискнет затевать драку.
Так и вышло. Чувство долга перевесило и Иксанов, негромко пробормотав себе под нос парочку ругательств, вновь взялся за бинокль. Да и лейтенант к тому времени уже немного пришел в себя и вяло махнул рукой, показывая товарищу, что с ним все в порядке.
– Интересный вы человек, товарищ капитан, - Фурсов растирал грудь, стараясь не глядеть при этом на Белугина. – И немецким отлично владеете, и приемчиками хитрыми. Я о таких даже не слыхал. А по долгу службы вроде бы должен знать. Да и синячки ваши совсем не похожи на те, что при неудачном приземлении случаются. Не многовато ли странностей для простого летчика, а?
– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, - с выражением продекламировал капитан. – Не парься, выйдем к своим, там все прояснится.
– Ну-ну. – Разведчик покосился на Алексея с подозрением и отполз к старшине. Там они о чем-то зашушукались, но Белугину вдруг стало на это совершенно наплевать. Временный запал прошел, уступив место усталому равнодушию и апатии. Да еще и отбитые бывшим сотником ребра противно заныли.
«Пошли они все к черту! – решил Алексей. – Если в самом деле доберемся до своих, покажу шелковку и все вопросы закроются раз и навсегда. Одно только плохо – теперь с разведчиками нужно поаккуратнее себя вести. Так, чтобы при удобном случае в спину не вдарили. А что, запросто пристукнут – кто я для них такой? Насквозь подозрительный тип и только. Эх, хорошо бы, чтобы им захотелось сдать меня особистам как вражеского шпиона!» - Белугин мечтательно зажмурился, с умилением вспомнив давешнего полкового чекиста. Надо же, прошло-то всего несколько дней, а словно в другой, совсем далекой жизни все происходило. Сбитая «пешка», ночная переправа, Ведерников, Бучнев…