Часовые Запада

Эддингс Дэвид

– Сварливые слова костей не ломают... Да, наверное, тебе следует знать - Хеттар приехал, он будет здесь через час-другой.

– Ну наконец-то!
– чувствуя, как у него отлегло от сердца, воскликнул Гарион.
– А как ты узнал?

– Мы с моим конем поехали прогуляться. Он становится беспокойным, когда все время стоит на привязи. Так вот, когда мы поднялись на тот большой холм к югу от города, я увидел, что приближаются алгарийцы.

– Тогда пойдем встретим их.

– Почему бы и нет?

Когда

Гарион и его юный друг поднялись на холм к югу от Реона, они увидели, как по заснеженным пустошам волна за волной двигаются быстрым галопом алгарийские кланы. От авангарда этого моря лошадей и людей отделился всадник и направился вверх по холму; длинная прядь черных волос развевалась за его спиной.

– Доброе утро, Гарион, - сказал небрежно Хеттар, натягивая поводья.
– Надеюсь, у тебя все хорошо?

– Так себе, - улыбнулся Гарион.

– У вас тут снег...

Гарион оглянулся с притворным изумлением.

– Неужели? А я и не заметил.

На холм поднялся еще один всадник - человек в потрепанном плаще с капюшоном.

– Где твоя тетушка, Гарион?
– крикнул человек еще на полпути к вершине холма.

– Дедушка!
– удивленно воскликнул Гарион.
– А я думал, ты поедешь в Мар-Террин.

Бельгарат издал неприличный звук.

– Я там был, - ответил он, останавливая лошадь, - и только зря потратил время. Потом тебе обо всем расскажу. Что здесь происходит?

Гарион коротко рассказал им о последних событиях.

– Вы тут были очень заняты, - заметил Хеттар.

– Время бежит быстрее, когда занят чем-нибудь.

– А Пол тоже в городе?
– спросил Бельгарат.

– Нет. Она, Сенедра и остальные дамы остались в лагере, который мы поставили, когда пришли сюда. В городе нам приходится отражать нападение воинов культа, так что здесь не очень безопасно.

– Разумно. Ты не мог бы собрать всех и привести в лагерь? Я думаю, нам необходимо кое-что обсудить.

– Хорошо, дедушка.

Вскоре после полудня все собрались в. главном шатре в лагере у города.

– Нашел что-нибудь полезное, отец?
– спросила Польгара, как только старик вошел в шатер.

Бельгарат сел, развалившись, в кресло.

– Лишь несколько многозначительных намеков, - ответил он.
– У меня появилось подозрение, что Анхеговы списки Ашабских пророчеств были когда-то старательно подправлены, скорее всего в самом начале, во время написания. Изменения кажутся частью настоящего текста.

– Обычно пророки не подделывают свои собственные пророчества, - заметила Польгара.

– Этот вполне способен на это, особенно если в пророчестве говорится о том, чему он не хотел верить.

– Кто это?

– Торак. Я распознал его слог и тон почти сразу.

– Торак?
– воскликнул Гарион, похолодев.

Бельгарат кивнул:

– Старая маллорейская легенда гласит: Торак, разрушив Хтол-Мишрак,

построил замок в Карандийских горах, в Ашабе. Когда он поселился там, на него снизошла благодать - так и появились Ашабские пророчества. Однако, продолжает легенда, когда благодать минула, Торак впал в сильный гнев. В пророчествах явно были вещи, которые ему не понравились. Эта легенда хорошо объясняет подделки, я их немало обнаружил. Нам всегда говорили, что слово толкует происшедшее событие.

– Ты бы так смог?

– Нет. Но Торак был настолько самонадеян, что мог решить, будто ему это по силам.

– Мы зашли в тупик?
– спросил Гарион, ощутив отчаяние.
– Я хочу сказать - Мринские рукописи говорят, чтобы ты заглянул в тайны, а если Ашабские пророчества неверны...
– Он беспомощно опустил руки.

– Где-то же есть верный текст, - уверенно ответил Бельгарат.
– Должен быть, иначе пророчество дало бы мне другие указания.

– Ты обращаешься только к вере, Бельгарат, - обвинила его Сенедра.

– Да, - признал он.
– Мне приходится это делать, когда больше не на что опереться.

– А что ты нашел в Мар-Террине?
– спросила Польгара.

Бельгарат опять неприлично фыркнул.

– Тамошние монахи, может быть, хорошо научились ублажать души павших марагийцев, но хранить рукописи они совсем не умеют. У них в библиотеке протекает крыша, а список Маллорейских проповедей конечно же лежал на самой верхней полке прямо под протечкой. Он так отсырел, что я едва мог отделить страницы одна от другой, а чернила потекли и размазались до всем листам. Его почти невозможно прочесть. Монахам я сказал все, что думаю о них.
– Он поскреб щеку.
– Похоже, мне придется заняться поисками того, что нам нужно, всерьез.

– Значит, ты вообще ничего не нашел?
– спросил Бельдин.

Бельгарат проворчал:

– В пророчествах был один отрывок, говорящий, что бог Тьмы придет снова.

Гарион почувствовал, что у него холодеет спина.

– Торак?
– спросил он.
– Как это может быть?

– Я полагаю, что можно, конечно, и так понимать, но, если это основной смысл пророчества, зачем надо было Тораку портить много других отрывков? Если оно предсказывает его собственное пришествие, наверное, он был бы рад оставить текст нетронутым.

– Ты считаешь, что старый урод действовал сознательно, - хрипло сказал Бельдин, - а я что-то не замечал в нем способности к обдумыванию своих поступков.

– О нет, - не согласился с ним Бельгарат.
– Все, что делал Торак, было совершенно разумно - если придерживаться его образа мыслей, - ведь он считал себя единственным венцом творения. Думаю, что этот отрывок говорит о чем-то другом.

– А хоть что-нибудь в Маллорейских проповедях ты смог прочесть, отец?
– спросила тетушка Пол.