Часовые Запада
Шрифт:
– Дарник!
– крикнул он.
– Человек в повозке! Это Ульфгар!
Глаза Дарника сузились.
– Давай возьмем его, Гарион, - сказал он.
Гнев Гариона на этого чужака, который принес столько несчастий - войну, жестокую резню, разрушения, - стал невыносимым и, выплеснувшись, передался Шару на рукояти меча. Шар вспыхнул, и Ривский меч внезапно запылал слепящим голубым огнем.
– Вон он!Это ривский король!
– завизжал чернобородый человек на повозке.
– Убейте его!
В тот же момент Гарион встретился взглядом с этим человеком. Во взгляде чернобородого
– Эй, Гарион!
– ликующе закричал Лелдорин с ближайшей крыши.
– Эй, Лелдорин!
– крикнул Гарион в ответ; он уже пробивался сквозь строй одетых в меховые куртки мужчин, направо и налево размахивая сияющим мечом.
Люди, стоявшие вокруг повозки, воззрились на ужасающее зрелище: разгневанный король Ривский с легендарным мечом в руке. Поэтому они не заметили кузнеца Дарника, пробиравшегося вдоль стены близлежащего дома.
Человек в повозке поднял руку, выпустил огненный шар и метнул его в Гариона. Гарион отбил пылающим мечом шар в сторону и продолжал свой мрачный путь, нанося смертельные удары людям в одежде из медвежьих шкур, по-прежнему не отрывая взгляда от побледневшего как полотно человека с черной бородой. На лице Ульфгара отразилась паника, он еще раз поднял руку, но тотчас же покачнулся, опасно накренившись над залитой коричневой жижей мостовой, - это дубинка Дарника тяжело стукнула его по затылку.
Раздался громкий крик досады, и грозный глава Медвежьего культа упал. Несколько его людей пытались поднять неподвижное тело, но дубинка Дарника, со свистом рассекая воздух, с глухим стуком наносила удары, и воины падали на месте. Остальные попытались встать стеной, чтобы не дать Гариону пройти к лежащему вниз лицом телу, но дождь из посылаемых Лелдорином стрел быстро размыл центр стены из медвежьего меха. Гарион, не встречая сопротивления, прошел через самую гущу еще остававшихся в живых защитников, широко размахивая огромным мечом. Он почти не слышал страшного звука, с каким меч рассекал живую плоть и кости. После того как он зарубил с полдюжины человек, остальные дрогнули и побежали.
– Он еще жив?
– тяжело дыша, спросил Гарион кузнеца.
Дарник перевернул неподвижное тело и привычным движением завернул веко, чтобы взглянуть на зрачок.
– Да что с ним станется, - сказал Дарник.
– Я очень аккуратно его стукнул.
– Хорошо, - проговорил Гарион.
– Найди веревку, его надо скрутить и завязать глаза.
– Зачем завязывать глаза?
– Мы с тобой видели, как он воспользовался волшебством, а мне кажется, что такие вещи трудно практиковать, если не видишь, куда целишься.
Дарник раздумывал над этим, связывая руки Ульфгара.
– Да, знаешь, пожалуй, ты прав. С завязанными глазами трудновато, наверное.
Глава 25
С захватом Ульфгара сопротивление сил культа было сломлено. Хотя некоторые из наиболее фанатичных
Шелк и Дротик быстро допросили угрюмого пленника с кровоточащей повязкой на голове, а потом подошли к Гариону и Дарнику, которые стояли над своим пленником, все еще пребывавшим без сознания.
– Это он?
– с любопытством спросил Шелк, рассеянно протирая одно из своих колец полой серого камзола.
Гарион кивнул.
– Особого впечатления не производит, правда?
– Вон тот большой каменный дом принадлежит ему, - сказал Дротик, указывая на большое квадратное здание под черепичной крышей.
– Уже не принадлежит, - ответил Гарион.
– Теперь он будет моим.
Дротик улыбнулся.
– Надо будет тщательно его обыскать, - сказал он.
– Иногда люди забывают уничтожить важные вещи.
– Можем и Ульфгара туда занести, - предложил Гарион.
– Нам надо его допросить, а этот дом ничуть не хуже любого другого.
– Пойду позову остальных, - сказал Дарник, снимая свой шлем, похожий на горшок.
– Как вы думаете, теперь можно привести в город Пол и остальных дам?
– Вполне, - ответил Дротик.
– Бои идут только в южной части города.
Дарник кивнул и пошел по площади прочь; его кольчуга позвякивала при каждом шаге.
Гарион, Шелк и Дротик подняли поверженное тело чернобородого и понесли его к дому, перед которым на укрепленном флагштоке развевалось красное знамя. Когда они начали подниматься по ступенькам, Гарион взглянул на ривского солдата, охранявшего павших духом пленников, сбившихся в кучу на грязном снегу.
– Сделаешь мне одолжение?
– спросил он солдата в сером плаще с капюшоном.
– Конечно, ваше величество, - ответил солдат, салютуя Гариону.
– Убери это.
– И Гарион кивком подбородка указал на флагшток.
– Сейчас, ваше величество.
– Солдат усмехнулся.
– Я и сам должен был об этом подумать.
Через тяжелую дверь они внесли Ульфгара в дом. В роскошно обставленной комнате почти все кресла были перевернуты и повсюду валялись листы пергамента. Куча рваных пергаментов лежала в большом камине, но огонь там не был зажжен.
– Хорошо, - пробормотал Дротик.
– Он не успел ничего сжечь.
Шелк оглядел комнату. Стены закрывали темные гобелены, на полу лежал толстый мягкий зеленый ковер. Кресла были обиты алым бархатом, а вдоль стены стояли незажженные свечи в серебряных канделябрах.
– Уютное гнездышко...- пробормотал маленький человечек, когда они, особо не церемонясь, забросили пленника в рыжем камзоле в угол комнаты.
– Давайте соберем документы, - сказал Дротик.
– Я хочу их просмотреть.
Гарион отвязал меч, бросил на пол шлем, стянул тяжелую кольчугу и устало опустился на мягкий диван.
– Я совсем вымотался, - произнес он, - словно не спал целую неделю.
Шелк пожал плечами:
– Это - одна из привилегий командования.
Открылась дверь, и в комнату вошел Бельгарат.