Частная Академия. Осколки
Шрифт:
— Дед? Ты с ним говорила?
Понимаю, что ляпнула, не подумав. Сенатор, если узнает, может и правда сделать что-то с моей семье.
— Мира? Мира, он тебе угрожал?
Снова молчу и слышу как Баев сдавленно матерится.
— Я, наверное, никогда не пойму твой мир, а ты мой, — тихо шепчу, вытирая ладонью слезы. — Как можно любить одну, а жениться на другой? Это же обман, Артем.
— Это не обман, — устало протягивает. — Это временное решение.
— Не ври себе. И мне тоже не ври. Потому что это не мое. Я не буду никогда с
— Ты любишь меня?
Как удар под дых! Он не имеет права спрашивать!
— Люблю, — выдыхаю с дикой болью в горле. — Пока люблю, но научусь думать о тебе, как о чужом муже. Обещаю. Ты же сегодня, да…?
— Свадьбы не будет, Мира.
— Я не верю! — тушу в себе крохотный лучик надежды, потому что знаю, что ему не позволят. Юстина и его дед просто не дадут ему поступить по-другому. — Я больше не верю тебе. Ты обещал меня защищать, обещал, что никто меня не тронет в академии. Я чудом цела, спасибо Насте Збарской. Ей, а не тебе! И не обещай мне больше того, что не можешь выполнить.
Он молчит, оправдаться больше не пытается. И я ему даже благодарна за это.
Пора.
— Прощай, Артем!
Не чувствую ладонь, которой держу мобильный. Смотрю на экран, слышу голос, но слова разобрать не могу. Это к лучшему. Как в бреду нажимаю на отбой, а потом блокирую его номер.
Все.
Глава 60
Мира давно отключилась, а я так и сижу на кровати с телефоном в руке. Кровь быстро стучит в висках, ничего кроме этого звука не слышу. В полном оцепенении.
Я поверил ей сразу. Слишком хорошо знаю ее честность и бескомпромиссность, чтобы сомневаться.
Она права во всем. Кроме одного. Но это потом.
Мозг работает четко и слаженно, выстраивая понятный алгоритм действий. Следующие полчаса пункт за пунктом выполняю то, что должен был сделать сразу. Не раздумывая, не уговаривая себя, не слушая бредни деда о долге и ответственности за семью. Тогда я не допустил бы того трэша, в который скатился сам и потащил за собой ее.
И все же взрываюсь, когда подключившись к записям с камер пентхауса, вижу сначала Юстину в своей гостинной, а потом как моя растерянная и униженная девочка звонит мне. И разговаривает с дедом.
Не знаю, кого сейчас больше ненавижу — себя, что не додумался посмотреть по камерам, что происходит с ней или его, что предал меня. Самый близкий и родной человек. Был.
Перед глазами красная пелена, я еле сдерживаюсь, чтобы не ворваться к деду и не разнести к черту все вокруг. Он болен. Хотя я почти не верю в его приступ, из-за которого меня выдернули из дома. Почти не верю, что его могут выкинуть из кресла сенатора и посадить.
Гребаный спектакль!
— Артем Александрович, сенатор и Александр Арсеньевич уехали рано утром, — докладывает горничная, когда я наконец выползаю из своей комнаты. —
Что ж, значит, разговор придется отложить.
— Завтрак не нужен. Я тоже уезжаю.
По дороге просматриваю утренние сообщения от Юстины.
«Проснулся? Я так волнуюсь. Мне нужна твоя поддержка»
«Папа приготовил нам какой-то безумный подарок, но не колется»
Идиот! Она столько лет была у меня перед глазами, а я ни хера не видел! Хотя, я и деда родного не знал, считал, что он единственный, кто меня всегда любил и по-настоящему заботился.
Когда подъезжаю к дому Ульссонов, поражаюсь собственному внутреннему спокойствию. Можно было б оставить Юстину в неведении, но она этого не заслужила.
Когда поднимаюсь по лестнице, вижу входящий вызов от деда. Улыбаюсь и вырубаю мобильный. Значит, он уже все узнал.
— Артем? — мать Юты чуть не подпрыгивает, когда видит меня. — Ты что так рано? В два часа только… что…
— Нужно поговорить с Юстиной, — улыбаюсь своей несостоявшейся теще, которая конечно же знает, как меня наебала ее дочь. Скорее всего, они вместе все придумывали. Эта тварь еще на Новый год мне про Миру заливала.
— Но… но к ней нельзя, — мямлит и оглядывается на закрытые двери. — У нее как раз последняя примерка, нельзя, чтобы ты ее увидел в платье… дурная примета…
— Ну что вы, какие приметы? — широко улыбаюсь и отодвигая эту суку в сторону, иду к дверям, чтобы через секунды услышать возмущенный женский визг.
— Артем! Что ты здесь делаешь? Тебе рано!
— В самый раз! — выпроваживаю из комнаты двух телок и мамашу, которая уже и сказать ничего не может, только воздух хватает губами.
И после того, как закрываю дверь на замок оборачиваюсь.
— Красивое платье.
— Правда? — она так мило смущается и краснеет, что я почти ей верю. Такой нежной и ясной девочке, которая все годы смотрела на меня своим чистым доверчивым взглядом.
— Нет, конечно. Оно уродливое, как и ты, Юта.
Усаживаюсь в кресло и наблюдаю как она меняется в лице. Хочу снова увидеть ее настоящую. Лживую наглую высокомерную суку, которая смела так разговаривать с Мирой.
Справляется с эмоциями моментально — вот уже удивленный взгляд и обиженно подрагивают губы.
— Я… я не понимаю, Артем. Что случилось?
— Ты случилась, Юта. Ты случилась. А ведь я правда к тебе неплохо относился. Настя тебя всегда недолюбливала, но я не обращал внимания. А надо было.
— Я не понимаю… господи, да что…, — почти плачет.
— Значит, краш из детства? Мило.
В глазах вспыхивает понимание, слез уже не видно.
— Ты пришла в мой дом, Юстина, — встаю и подхожу к ней ближе. — Ты угрожала моей любимой женщине. Решила, что можешь распоряжаться моей жизнью? Ты — никто, Юстина. Такая же пешка в чужой игре, как и я.