Частный детектив. Выпуск 5
Шрифт:
— Я чувствую себя отлично, только устала, — ответила Юлия, снимая пальто и бросая его в кресло. — Мне нужно выпить что–нибудь.
Энглиш занялся приготовлением коктейля, украдкой бросая на Юлию внимательные взгляды.
— А как твои дела? — спросила она, откидываясь в кресло и закрывая глаза. — У тебя был хороший день?
— О, великолепный! — ответил Энглиш, поднося ей напиток. — Надеюсь, что это достаточно крепко.
— Отлично, — Юлия опорожнила стакан наполовину. Потом она провела рукой по лбу и вздохнула. — Что ты собираешься
— К несчастью, у меня через час срочное свидание. Я очень огорчен, Юлия.
— Ничего. Я не пойду в клуб раньше половины одиннадцатого. Приму ванну и подремлю.
Энглиш протянул ей сигарету, дал прикурить; потом медленно вернулся к камину.
— Юлия, — спокойно спросил он, — зачем ты ходила к Рою в тот вечер, когда его убили?
Он видел, как она вздрогнула и побледнела. Юлия смотрела на него расширенными глазами, и в них был ужас.
— Послушай, — продолжал он. — Тебе не надо бояться меня. Я знаю, что ты ходила к нему, и хочу знать, почему. Но тебе вовсе не следует так пугаться.
— Нет… конечно, нет… — пролепетала Юлия срывающимся голосом. Она делала тщетные усилия, чтобы взять себя в руки. “Что именно он знает? — спрашивала она себя, почти парализованная страхом. — Знает ли он о Гарри? Не был ли этот вопрос лишь предварительным?”.
— Ты меня удивил, Ник, — сказала она наконец. — Я думала, что это никому не известно.
Он улыбнулся.
— Никто об этом и не знает, кроме меня. Что, Рой заставлял тебя “петь”?
В течение секунды Юлия думала, что потеряет сознание. Ей казалось, что ее сердце вот–вот перестанет биться.
— Сегодня после полудня я обнаружил, что Рой шантажировал многих людей. Тебя видели поднимающейся на седьмой этаж. Я узнал тебя по описанию: на тебе был твой черно–белый костюм, который мне так нравится.
“Действительно ли он знает только это?” — спрашивала себя Юлия, облизывая ставшие сухими губы.
— Да, он шантажировал меня, — ответила она, пытаясь говорить спокойно и лихорадочно стараясь придумать какую–нибудь правдоподобную причину шантажа.
— Бог мой, но почему ты мне об этом не сказала? — воскликнул Энглиш. — Я бы свернул ему шею.
— Я не хотела тебе этого говорить. Мне было слишком стыдно.
— Но, моя дорогая девочка, тебе совершенно не надо было мне говорить, по какой причине он тебя шантажировал. Даже теперь я не хочу, чтобы ты рассказывала мне об этом. Единственное, что для меня имеет значение, это то, что он заставлял тебя “петь”.
Юлия ощутила невероятное облегчение. Он не знал! Она была настолько обрадована, что ей захотелось плакать.
— Вот уже шесть месяцев, как он заставлял меня “петь”, — сказала она. — Я ходила в его контору каждую неделю и приносила ему по двести долларов.
— Ты должна была сказать мне об этом! — Лицо Энглиша исказилось. — Я знал, что он не отличается честностью, но никогда не думал, что он мог пасть так низко! Ах, прохвост! Юлия, ради бога, никогда не скрывай от меня
— Я не могла тебе сказать этого… Но я хочу сказать тебе это теперь.
Она понимала, что ей необходимо выдумать какую–нибудь историю, в противном случае рано или поздно, но он начнет ее подозревать. Он мог даже организовать за ней слежку. Она достаточно хорошо знала его. И вдруг ей вспомнились времена, когда она в Бостоне делила комнату с одной девушкой. Она вспомнила неприятное происшествие, случившееся с той девушкой, и, не будучи в силах самостоятельно придумать какую–нибудь историю, решила выдать этот случай за происшедшее с ней.
— Ты совершенно не обязана рассказывать мне, что именно с тобой произошло, — повторил Энглиш, подходя к креслу. Он присел на его ручку и обнял Юлию за плечи. — Я могу сделать что–нибудь, чтобы тебе помочь?
— Это старая история, — ответила она. — Это случилось тогда, когда я жила в Бостоне. Мне было семнадцать. Понимаешь, мне ничего не удавалось. Оставалось только вернуться домой. Я даже не могла одеться прилично, и я знала, что если я не буду одета как следует, меня никуда не примут. Хозяйка пансиона всегда хранила деньги дома. И я… я украла у нее деньги. Надеялась положить их обратно до того, как она хватитея, но она застала меня с рукой в сумке. Позвала полицию, и меня приговорили к восьми дням тюрьмы.
Энглиш похлопал ее по плечу.
— Ты могла и не говорить мне об этом, Юлия. Какое это может иметь значение? Каждый из нас ’когда–нибудь совершает поступки, за которые его можно посадить в тюрьму. Значит, из–за этого Рой и заставлял тебя “петь”?
— Он угрожал сообщить все это журналистам. Я потеряла бы место, да и у тебя тоже были бы неприятности, Ник.
Взгляд Энглиша стал жестким.
— Да, вполне возможно. А что, кто–нибудь еще в курсе дела?
Она покачала головой.
— Ну что же, не будем больше говорить об этом. Сколько ты заплатила Рою?
— Не будем говорить об этом, — с живостью повторила Юлия его слова.
— Но это абсурдно! Я хочу вернуть тебе эти деньги. Так сколько?
— Ник, прошу тебя… Об этом не может быть и речи.
— Сколько? Тысяча долларов?
— Около этого. Но я не хочу, чтобы ты возвращал мне эти деньги. Умоляю тебя, не делай этого! Я заплатила и забыла об этом.
— Ну, посмотрим, — сказал Энглиш, вставая. Юлия, когда ты пришла, Рой был еще жив?
Она утвердительно кивнула.
— Да.
— Ты, надеюсь, отдаешь себе отчет в том, что он умер через несколько минут после твоего ухода?
Она снова кивнула, и ее кулачки сжались.
— По твоему мнению, был ли у него вид человека, который собирался покончить с собой?
— О нет! Он шутил, смеялся. Он даже пытался обнять меня. Случилось так, что я в первый раз оказалась в его контора наедине с ним. Обычно там находилась его секретарша.
У Энглиша слегка задрожали губы.