Часы любви
Шрифт:
Онемевшие пальцы Равенны неловкими движениями зашнуровали корсет. Алое атласное платье было испорчено, но ничего другого под рукой у нее не было. Натянув через голову испачканную сажей юбку, она застегнула те крючки, до которых смогла дотянуться, оставив недоступные на спине. Рукав платья свалился с плеча, но ей было все равно. Собственный внешний вид более не беспокоил Равенну. Ей теперь все было безразлично.
С разрывающимся сердцем она глядела на спину Ниалла. Никакие разумные доводы не проникали более в его голову. Казалось,
– Милорд, – прошептала она, не зная, что сказать дальше.
Ниалл даже не повернул головы. Напротив, взгляд его обратился к дверям.
– Что тебе нужно? – спросил граф появившемуся в дверях Гривсу.
Равенна повернулась. В комнату вошел Гривс. Лицо его побледнело, тонкие губы вытянулись в почти незаметную угрюмую ниточку.
– Лорд Тревельян, я пришел доложить вам об ущербе. Погибло все восточное крыло, дым повредил многие ценности.
Тревельян кивнул, отпуская слугу, словно он не услышал ничего нового.
– Еще кое-что, милорд. Люди поймали одного из мятежников.
Пальцы Равенны впились в покрывало. Неужели после всего этого ей предстоит увидеть смерть Малахии на виселице? От самой мысли ей стало нехорошо.
– Кого же? – спросил Ниалл, повернувшись лицом к Равенне.
– Шона О'Молли, – ответил Гривс.
Равенна вздохнула. Ей не хотелось видеть повешенным и Шона О'Молли, однако она подозревала, что он был одним из зачинщиков мятежа. Если бы не он, Малахия мог бы вернуться на правильный путь.
– Спасибо, Гривс, – произнес Тревельян, отводя от нее глаза.
– Я велел бросить его в старую темницу.
– Благодарю тебя. Утром я займусь им. Гривс все еще медлил.
Наконец Тревельян спросил:
– Ну, что там еще?
– Милорд. – Виноватый взгляд Гривса обратился к Равенне, застывшей на коленях в постели. – Внизу в библиотеке собрались шестеро человек, все пэры, милорд; среди них лорд Куинн и Девон. Они хотят, чтобы Равенну отправили в тюрьму вместе с О'Молли. Они разыскивали ее, и кто-то из слуг сообщил, что ее видели поднимающейся наверх.
Сердце Равенны в ужасе заколотилось. Она поглядела на Ниалла. Тот прикрыл глаза словно от страшной боли. Покачав головой, граф пробормотал:
– Помилуй нас, Господи.
– Они хотят, чтобы мятежников поймали и наказали, – продолжил Гривс. – Они требуют, чтобы вы, как магистрат, приняли меры, дабы восстание не расползлось и не загорелись уже собственные дома.
Ниалл грохнул кулаком по столу. Однако промолчал.
– Что мне передать им, милорд? Сказать, что я не нашел Равенну?
В задумчивости застыв на месте, Тревельян поднял, наконец, голову.
– Пришлите сюда двоих, пусть они отведут ее в темницу.
– Нет, – выдохнула Равенна, не веря своим ушам. С жалостью
Ты не можешь так поступить со мной! Ты знаешь, что я не имею никакого отношения к пожару! Умоляю тебя! – Подавив рыдания, Равенна склонила голову. – Я люблю тебя. Не делай этого, – шепнула она.
– Ты убежала от меня. Ты меня бросила. Только для того, чтобы встретиться с ним.
– Не заставляй меня ненавидеть тебя, – задохнулась она.
– Почему бы и нет? Ты никогда не любила меня. – Шагнув к постели, Ниалл стащил Равенну на пол и негромким хрипловатым голосом проговорил: – По крайней мере, ты не достанешься ему. И если для этого не потребуется держать тебя за решеткой, клянусь, тебе не выйти оттуда.
– Но чтобы я любила тебя, меня не нужно держать при себе, – вскричала она. – Разве ты не видишь этого? Я и так люблю тебя.
Уголок его рта приподнялся в мрачной, циничной ухмылке.
– Избавь меня от такой любви, Равенна, раз она осенила тебя подобным образом.
Не успев остановить себя, в порыве мести она выкрикнула:
– Избавьте же и вы меня от своей любви, милорд. Если только она способна зародиться в вашем холодном сердце.
Наступило долгое зловещее молчание. Ниалл хотел что-то сказать, как-то опровергнуть ее выпад, однако просто не мог найти нужных слов. Он поглядел на собственное отражение в зеркале. А потом резким движением смахнул его с бюро.
Равенна поглядела на осколки, стеклянные иглы были повсюду вокруг ее босых ног, однако ей было все равно. Все безразлично, если нет возможности убедить Ниалла в ее невиновности, в ее искренности, в ее любви.
– Ну почему? Ну почему ты оставила меня? Почему ты всегда убегала от меня?
Равенне нечего было ответить. Она пыталась удержать руками содрогающееся тело.
– Объясни же, – сказал он напрягшимся голосом.
Равенна не ответила, и словно плотина обрушилась в его душе. Нагнувшись, Ниалл подобрал с пола бритву, упавшую вместе с зеркалом, и поднес ее к лицу Равенны.
– Если этому гейсу или тебе нужно было избавить меня от жизни, почему ты не могла взять ее, просто перерезав мне горло, пока я спал рядом с тобой?
– Прекрати, – простонала она.
Взяв руку Равенны, Ниалл вложил в нее бритву и со стоном приложил к груди.
– Почему ты еще не вырезала мое сердце, как делаешь это теперь?
Равенна попыталась высвободиться, но ее рука казалась закованной в железо.
– Прошу тебя, не надо, – едва выдохнула Равенна.
У Ниалла не было времени на ответ. В двери постучали, и он разрешил войти. За спиной Гривса стояли два крепких конюха.
Она посмотрела на Тревельяна, надеясь, что тот сумеет каким-нибудь образом прекратить это безумие. Но он молчал, и уста ее более не способны были молить. Только глаза все еще добивались правды, пытаясь убедить Ниалла в том, что она любит его.