Часы
Шрифт:
Руки Сергея дрожат. Ветер треплет его русые волосы. Я чувствую, как бьются наши сердца.
— Ю коммунист? Коммюнист? — торопливо, на ломаном языке говорит Сергей, пристально глядя на Лесли. Раскаяние за сорванную на солдате злобу, надежда слышатся в его голосе. Он говорит взволнованно, шепотом, хотя вокруг нас никого нет. Мы на зеленом острове, среди желтых апшеронских песков.
— Я ваш друг, — задумчиво, протяжно отвечает Лесли Рид, рядовой Уорстерширского полка британской оккупационной армии.
Сергей прочел мне копию письма товарища Коломийцева из Астрахани.
«Если в этом году бакинская нефть не будет получена Россией, то возможны тяжелые, надолго непоправимые потрясения, может быть даже полный крах. Если бы вам удалось, хотя бы путем огромных затрат, доставить в Астрахань пудов 300–500 первосортного или даже второсортного бензина, то вы буквально оживили бы здешнюю воздушную флотилию и дали бы возможность использовать стоящие мертвыми аэроистребители огромной мощности и силы…»
Запасы нефти и нефтепродуктов достигли невиданных для Баку размеров. И с каждым днем они возрастают. В резервуарах находится около трехсот миллионов пудов. Резервуары стоят отяжелелые, болынеживотые, точно дети, больные водянкой. Они пухнут от переполнения. Вот-вот нефть переплеснется наружу и потечет по улицам, обесценивая боны, выбрасывая рабочих с промыслов, сея голод и нищету, отчаяние и — революцию.
Близится день полугодовщины расстрела двадцати шести Комиссаров. Пролетарии готовятся ко всеобщей забастовке. Ждут столкновений.
Готовятся и оккупанты. За два дня до траурного шествия британский штаб присылает в газеты очередное опровержение участия Тиг-Джона в расстреле.
«Вы производите необоснованные и ложные нападки на английских офицеров…» — бессильно ворчит штаб.
В день полугодовщины в оперном театре идет митинг. Три тысячи человек спрессованы в ложах, в партере, на балконе, на галерее, в проходах. Капельдинеры с золотыми галунами сметены, как соломинки наводнением.
— Это только репетиция, — говорит Сергей, выходя на воздух из-за кулис, где мы провели весь вечер среди организаторов митинга.
На другой день я задаю нетактичный вопрос мистеру Твиду:
— Скажите, мистер Твид, как вы думаете, виновато английское командование в расстреле?
Лицо мистера Твида становятся хмурых,
— Не знаю, — отрезает он.
Я еще никогда не видел такого злого лица у мистера Твида.
Закон джунглей
До реки великой, реки Евфрата, будут пределы ваши…
(Книга Иисуса Навина.)
Границей Индия должен быть Тигр.
(Лорд Керзон.)
Я наблюдаю грызню хищников, упорную, ожесточенную. Население не видит ее. Лишь время от времени отражения борьбы, лишенные красок, падают на страницы официоза. Я наблюдаю, распутываю, я постигаю закулисную ссору двух нефтяных хищников: американского Стандарт Ойл и английского Ройал Дэтч Шелл.
Вот исходный пункт: мне известно, что в городе находится некий мистер Томас, представитель, если хотите, агент Стандарт Ойл; он стремится завязать сношения с нефтепромышленниками
Вечером я работаю за столом в конторе. Дверь из кабинета мистера Твида плотно прикрыта. К Твиду приехал гость из Тифлиса, англичанин. Видимо, Стокс. Они сидят там с обеда. О чем говорят они? О чем совещаются? Я напрягаю слух, но персидский ковер прячет их голоса.
Вдруг дверь открывается. Мистер Твид просит меня в кабинет. Гость дарит мне кивок головы.
— Переведите, пожалуйста. — протягивает мне Твид бумагу, — Лондонская контора, спешно.
Я выхожу, оставляя дверь приоткрытой. Я перевожу на английский.
«Азербайджанскому правительству сделано со стороны Стандарт-Ойл очень серьезное предложение касательно вывоза керосина по выгодной цене. Майор Руль уверяет, что в случае согласия Азербайджана британское командование и американцы пресекут всякие попытки помешать обоюдному выполнению договора. Поскольку будет подписан договор Азербайджана с американцами, со стороны британского командования будет дана всемерная помощь как по реквизиции резервуаров, уменьшению до минимума попудного сбора, так и в противодействии итальянцам, если бы последние вздумали ставить преграды, — вплоть до прекращения кредита, оказываемого Италии Соединенными штатами…»
И так далее, и так далее. Дружба между американским Стандарт-Ойл и британским командованием растет с каждой строкой.
Значит, старые враги примирились? — решаю я.
Но тут возникает одно противоречивое обстоятельство.
— Эти идиоты вместе с майором Рулем с ума сошли, — доносится до меня сквозь приотворенную дверь голос тифлиссца. — Черт их дернул связываться с американцами. Этого не будет, Твид. Мы отстоим наши позиции. Я говорю, Твид.
«Что за чертовщина? — недоумеваю я. — Посылают бумагу в Лондон, что командование готово поддерживать американцев, и тут же: черт их дернул связываться с американцами! Получается, что командование идет протий английского Шелла? Да еще в союзники берет Стандарт-Ойл? И все это после нескольких месяцев дружбы? Непонятное дело!.. С чего это снята копия, которую они отсылают в Лондон? Ах вот: «Доклад Азербайджанской, комиссии, ведущей переговоры с майором Руль относительно некоторых спорных вопросов нефтевывоза»… Но откуда у них сама копия?»
Противоречия захлестывают меня. Спустя несколько дней я читаю в газете, что сделка, предложенная со стороны Стандарт-Ойл, в совете съезда нефтепромышленников вызвала возражения. Там говорилось в таком духе:
Стандарт Ойл хочет закупить двенадцать миллионов пудов керосина? Хорошо, очень хорошо. Но что это означает? Это означает, что на мировом рынке ощущается недостаток в керосине. И следовательно и поэтому — запродажа вряд ли желательна. А если и выпускать керосин, то уж во всяком случае не через конкурента, каковым является Стандарт-Ойл, а непосредственно…