Чай, чапати, чили, чилим…

Камаева Кристина

Иностранцы тоже весьма активны и без лишних церемоний пытаются познакомиться со светлокожими девчонками, ловко используя как повод непричастность к индийской нации. Им просто скучно и хочется поразвлечься в дороге.

Но иногда все-таки приходится путешествовать одной. В Индии без терпения, юмора и удачи это просто невозможно. В этом я убедилась, когда возвращалась в Бангалор из России после каникул. Самолет улетал из Ташкента в Дели вечером, в одиннадцать часов. Немногочисленные пассажиры поднялись по трапу. В салоне темно и пусто. Занимаю сразу три места. Десять минут

проходят в полной тишине. Русские и узбеки неторопливо рассаживаются, укрываются одеялами, пристегивают ремни и готовятся спать. И тут на борт поднимается толпа израильтян, что совсем не странно – самый дешевый рейс в Индию выполняют

Узбекские авиалинии. Я знаю, что народ этот шумный, раскованный, нескромный и даже в дороге стремится расположиться с максимальным комфортом, то есть, занять все пространство. "Не выйдет", – усмехаюсь я и ложусь поперек трех кресел, Прячусь под зеленым одеялом и зло посверкиваю глазами на израильтян, которые по всему салону теснят моих соотечественников.

– Девушка, у вас свободно? – спрашивают один за другим бесцеремонные туристы.

– Занято, – категорично заявляю я. Странный народ, столько свободных мест, но они норовят захватить именно мое кресло.

Однако я сумела отстоять, вернее, отлежать свою территорию.

В Дели самолет прилетел в два часа ночи. Стою, жду багаж. Евреи вьются вокруг.

– Девушка, вы редко улыбаетесь, или это день такой?

"Спокойно, – думаю я, – мы уже в Дели. Не так уж сложно доехать до родного Бангалора без случайных знакомств". Тут подходит красавец еврей – высокий, загорелый, плечистый. Все остальные, почувствовав, что против этого мачо у них не остается никаких шансов, разбегаются. Мачо не слишком хорошо изъясняется по-английски, но все, что ему нужно, выразить словами и жестами может.

– Я тебя еще в самолете приметил, но ты все время отворачивалась. И на паспортном контроле тоже от меня улизнула.

Вот теперь, наконец-то, я тебя поймал. Присоединяйся к нашей компании.

– Нет, что ты! Я сегодня же уеду в Бангалор. Семестр уже начался, надо срочно возвращаться в университет.

– А, может, передумаешь? Поедем лучше в горы путешествовать. Я не как другие, не марихуану курить приехал, а в походы ходить. Я спортивный, хочу на Эверест забраться.

– Это класс! Но мне нельзя задерживаться. На Эверест сам лезь, договорились?

– Ладно. Тогда я с тобой в Бангалор поеду.

– Какая глупость! У нас там сезон дождей. Делать нечего.

– Ну и что? Зато я буду с тобой!

Похоже, что спортсмену Хази никто прежде не отказывал. Пришлось объяснить, что у меня есть друг, которому я верна без вариантов.

Парень расстроился, но только на минуту:

– Но сегодня-то ты одна. Не боишься в гостиницу ехать? Лучше с нами, мы уже скооперировались вчетвером.

Я согласилась. Познакомилась и с остальными попутчиками. Лысый еврей оказался юристом и по-русски изъяснялся легко. У девушек пропала сумка, которую они сдавали в багаж, и мы еще задержались, пока потерпевшие выясняли, что сталось с их вещами.

Потом мы взяли такси, еле влезли туда впятером (водителей было

двое, а все остальные втиснулись на заднее сидение). Хази захотел быть водителем, и вежливые индийцы ему уступили. Ночь, незнакомая дорога, навстречу мчатся огромные грузовики, но веселый еврей поет и кричит от избытка чувств. Потом новые знакомые решили меня развлечь и всю дорогу пели русские песни, но на иврите. Едва мы прибыли в Пагаргандж, начались проблемы.

Все мои попутчики были в Индии в первый раз, и друзья им посоветовали какую-то единственную, на редкость дешевую гостиницу. У них были карты и дружеские наброски с ориентирами, только ночью картам и рисункам грош цена. Многие гостиницы были закрыты, а в тех, куда можно было поселиться, цены на номера не устраивали моих неожиданных сотоварищей. Индусы-водители устали колесить по Пагарганджу и отчаялись нас куда-либо пристроить.

Они даже угрожали тем, что отвезут нас обратно в аэропорт, выгружали чемоданы и ругались, пропади, мол, пропадом ваши деньги, мы хотим спать. Но попутчики мои не падали духом, снова загружали чемоданы в машину и убеждали водителей успокоиться.

Рано или поздно, говорили они, мы найдем эту заветную гостиницу, и даже если там не будет мест, до утра подождем в вестибюле, а утром всегда кто-нибудь съезжает. Хази порхал вокруг и сыпал комплиментами. Индийцам он сообщил, что я его жена.

– Смотрите, какая красивая у меня жена! – кричал он. – Жаль, что я ей не нравлюсь. Она говорит, что я сумасшедший.

Когда я потеряла надежду провести эту ночь в постели, еврейская гостиница все-таки нашлась! Там я поняла, что израильтяне не шутили, они действительно собирались ждать до утра, пока освободятся номера. Я кинулась к администратору:

– У вас что, совсем нет комнат?

– Есть, конечно, – усмехнулся он.

– Сколько стоит?

– Сто восемьдесят рупий (4$).

– Дайте мне! Никогда прежде я не останавливалась в гостинице дешевле этой.

– Пожалуйста, – улыбнулся администратор, – нормальная же цена? А вон те господа, – кивнул он на мою компанию, – считают, что это дорого.

Индийцы подхватили мою сумку, чтобы затащить ее наверх.

– Погоди! – воскликнул Хази. – Ты что, взяла номер?

– Спокойной ночи, – помахала я ручкой.

Но Хази увязался за мной.

– Я только посмотрю, все ли в порядке.

Комната была вполне приличная, чистая, со всеми удобствами и, как водится в индийских гостиницах, с двуспальной кроватью.

– И вот эта прекрасная комната стоит всего сто восемьдесят рупий? – удивился Хази.

Я терпеливо ждала, когда он уйдет.

– Давай я тебе заплачу девяносто рупий, и тоже буду здесь спать?

– предложил Хази.

Без комментариев. Просто готовый анекдот про еврея.

Мы с коридорным выпроводили пылкого спортсмена прочь, в гостиницах следят, чтобы девушек не донимали. Все-таки он еще раз приходил среди ночи и кричал под дверью: "Кристина!

Кристина!" Потом и ему, наверное, досталась какая-нибудь комната.

С утра пораньше я побежала на вокзал за билетом. У входа в здание меня остановил усатый индийский мужчина.