Чай, чапати, чили, чилим…
Шрифт:
Индии, а мусульмане лишний раз убеждались в том, что свиньи – это грязные животные.
– Куда ты нас привез?! – воскликнула Жанна, печально созерцая стада тощих кабанчиков, свиноматок и поросят.
– Тут не везде так, – отмахнулся Валид, – это деревня, а есть прекрасные отели с парками, бассейнами, площадками для гольфа…
– А свиньи там есть? – спросила я.
– Конечно, – мигом отозвался Валид, – но там они белые, толстые, с голубыми глазами.
– И с крыльями за спиной, – буркнула Жанна.
– Что вам не нравится?! – вспылил Валид. Вы на море приехали или на свиней смотреть? Здесь самый лучший пляж! А надо помыться, берите
Так мы и жили, с утра пораньше шли на пляж, а во время зноя переползали в тень шаков, где всегда можно было заказать свежую жареную рыбу и холодное пиво. Еще мы покупали в Мапсе дешевых очищенных креветок и жарили их в кляре на собственной сковороде, получалось вкусно. На рынок в Мапсу обычно ездил Валид, он покупал продукты для ресторана. Однажды Валид все-таки пригрозил
Кхаледу, что заберет с собой в Бангалор повара, если ему придется уехать, и африканские бизнесмены временно примирились.
Мы исследовали расположенные за Арамболом небольшие бухты, за которыми начиналась граница штата Махараштра. Бухты соединялись живописными переходами, тропа была всюду проходима, и неожиданно среди скал и кактусовых зарослей в человеческий рост на пути возникал ресторанчик, где продавали охлажденные напитки, мороженое и фрукты.
На другом берегу пресноводного озера, которое рекомендовал нам
Валид, были грязи, которым, конечно же, приписывали лечебные свойства. Поэтому все туристы самозабвенно мазались ею и ждали, пока грязь высохнет и отвалится, а кожа станет удивительно нежной. Еще бы! Походи-ка стянутый глиняной коростой, без нее сразу почувствуешь себя чистым и гладким.
От озера начиналась тропа к еще одной достопримечательности
Арамбола – баньяновому дереву. Чтобы добраться туда, надо было перевалить через пару сопок и долго карабкаться вверх, но зрелище того стоило. Говорили, что у дерева живет святой отшельник, мы его не застали. Ровная вытоптанная паломниками и любопытными площадка перед старым разросшимся баньяном никогда не пустует. Все люди, которые добираются сюда сквозь дебри и через горные ключи, останавливаются передохнуть. Это дерево – символ дружбы и примирения, святыня для хиппи. Они сидят вокруг и приветливо приглашают вас посидеть рядом. Люди общаются, улыбаются друг другу, кто-то набивает чилим и пускает его по кругу. Новички задыхаются и кашляют после затяжки, но вскоре гармония восстанавливается, и все еще больше улыбаются друг другу. Сюда часто наведывается полиция, знакомая с пристрастиями и святынями хиппи. Полицейские маскируются под добропорядочных граждан, чтобы их никто не узнал. Они могут устроить шмон, отнять наркотики и ходатайствовать, чтобы нарушителя депортировали из страны. Желающие откупиться платят штраф. Во время нашего путешествия рядом с баньяном жила в палатке молодая французская семья с симпатичным кудрявым сыном трех лет. Мы мирно сидели в облаке гашишного дыма, и вдруг раздался истошный крик:
– Mama! Papa! Police! Police!!!
К поляне прокрадывались два индийца. Мальчонка показывал на них пальцем и вопил. Все просто валялись на земле от смеха, но успели спрятать косяки и чилимы, у кого что было. Полицейские быстро оглядели публику и выделили из толпы, конечно, только
Валида. Еще бы! Он черный, больше двух метров ростом, в цветной шапочке! Валид стал огрызаться и угрожать этой глупой полиции, пообещал, что обязательно их "уроет", с его-то связями
– Негодяи! Вы заметили, что они придрались только ко мне?
Вечная боль оскорбленного негритянского самолюбия.
В этот день Валиду не везло. Он сидел в своей комнате с закрытыми ставнями в темноте, и вдруг туда влетела летучая мышь.
– А-а-а!!! – заорал он и заметался по комнате. Перепуганная мышь хлопала крыльями и, казалось, преследовала его. Валид спрятался под кроватью. Выручать его пришлось Али.
– Это была вот та-а-кая летучая мышь, – рассказывал потом Али, разводя руки в стороны, как будто зверек был размером с Карлсона.
– Она, наверняка, испугалась больше тебя, – смеялись мы, – стоило ли прятаться под кровать?
– Летучие мыши – вампиры, – возразил Али, – они могут вцепиться в лицо.
– Просто твоя комната как пещера, – сказала Жанна Валиду, – летучая мышь, возможно, живет там давно, а ты ее только что заметил.
– Это очень дурной знак, – расстроился Валид.
Невзирая на все дурные знаки, жилось нам на Арамболе неплохо.
Каждый день я заплывала далеко в море, и возмущенные рыбаки пытались меня вразумить:
– Не надо так плавать, мадам. Мы тут ловим акул!
Жареных акул подают на Гоа в каждом ресторане, живых – мне не встретилось ни одной.
Как-то утром мы сидели в одном из ресторанчиков и просто смотрели на море, пальмы и ленивых хиппи. И вдруг…
– Айман?
– Айман!!!
Загорелая скуластая девушка с небольшим рюкзачком услышала этот вопль и несказанно обрадовалась. Наша делийская подруга собиралась отдохнуть в студенческом лагере, который организовали на Гоа сотрудники Бомбейского ICCR, и мы на всякий случай дали ей свои координаты.
– Девчонки! Наконец-то! Я вас нашла!
Мы расспросили ее про лагерь.
– Это мрак! – сделала круглые глаза Айман. – Все организовали из рук вон плохо. Поезд из Дели опоздал на одиннадцать часов, автобус из Бомбея в Гоа ехал двадцать пять часов вместо положенных двенадцати. Поселили студентов в Понде, центре штата, где нет пляжа! А на побережье свозили всего на несколько часов.
В гостинице жара, света нет, кормят ужасно, все изнывают.
–
Айман решила, что пора принимать меры, иначе весь ее отдых будет испорчен, бросила группу, взяла билет до Панджима, оттуда до
Мапсы и Арамбола.
– Далеко вы забрались. Но, боже мой, какая тут красота! Я, когда из Мапсы ехала, поняла, что в сказку попала. От окна не оторваться, такие виды!
Мы накормили Айман вкусной едой, которой балуют в ресторане бедных западных туристов, и пошли купаться.
– Вот это я понимаю! – не уставала восхищаться Айман. – Какая вода! Как стекло. А сколько крабов! Да, тут надо с каской нырять!
– С маской, – смеясь, поправили мы.
Айман провела с нами два дня и отправилась дальше. Подруги ждали ее в Мадрасе, где они вместе выступали с танцевальной программой. Айман приехала в Индию изучать хинди, как и мы, но ее выбор ограничили индийскими танцами. Айман не расстроилась, вместе с другими ребятами и девчатами из бывших союзных республик они создали ансамбль и научились не только индийским, но и многим национальным танцам России, Украины, Грузии и пр.