Чайная роза
Шрифт:
— Мы. В «Милларде» нам дали срок в девяносто дней вместо тридцати. Так что времени у нас уйма.
Майкл покачал головой:
— Вряд ли. На кой черт тебе понадобилось покупать сразу пятьдесят ящиков?
— Я хотела скупить весь индийский чай, который есть у «Милларда». Чтобы никто другой не мог наложить на него лапы. Это я тоже говорила. Ты просто не слушал.
— Через два месяца мы будем по-прежнему сидеть на этих ящиках, задолжав «Милларду» сотни долларов…
Фиона прервала его:
— Не будем! Одна часть ящиков останется в магазине,
— Какую еще чайную?
— Ту самую, которую я собираюсь открыть. Уже начала искать место.
— А кто твои оптовые покупатели?
— «Мейси», «Кроуфорд», «Рестораны Чайлда»…
— Они уже прислали тебе заказ?
— Еще нет. — Майкл возвел глаза к небу. — Но пришлют! — упрямо сказала Фиона. — Я договорилась о встрече с их закупщиками. Она состоится на следующей неделе. Я знаю, что стоит им попробовать чай, как его тут же раскупят. Вот только название нужно придумать. И показать им упаковку. Займись ящиками, ладно? А я вернусь к Нату и Мадди…
— Чересчур много новых идей, — проворчал Майкл, вынимая из кармана пару рабочих рукавиц. — Этот Уильям Макклейн совсем заморочил тебе голову. Этак в следующий раз ты купишь целую чайную плантацию.
Фиона никак не отреагировала на его слова. Напрасно дядя упомянул имя Уилла. Макклейн ей очень понравился. Девушка жалела, что он больше не появляется, хотя надеяться на это было глупо. Какой смысл думать о человеке такого высокого положения, если ее отверг даже уайтчеплский рыночный торговец? Измена Джо не просто разбила Фионе сердце. Она подорвала ее уверенность в себе, заставила почувствовать себя никчемной и никому не нужной. Явное отсутствие интереса со стороны Уилла только подтверждало это.
Майкл, которому наконец надоело пилить племянницу, взял из фургона тележку и направился к груде ящиков. Фиона вернулась в магазин, где ее ждали друзья. Нат грыз кончик карандаша, морщил лоб и задумчиво рассматривал набросок Мадди, лежавший на дубовом прилавке.
Фиона заглянула ему через плечо.
— Ох, Мадди! — радостно воскликнула она. — Это прекрасно!
— Что, нравится? — вспыхнув от удовольствия, спросила Мадди.
— Не то слово!
— Я очень рада. Вот только насчет фона сомневаюсь. Хотела посоветоваться с Ником. У него хороший глаз. Говоришь, скоро придет? К ужину успеет?
— Должен. — Фиона повернулась, посмотрела на часы и нахмурилась, увидев, что они показывают половину седьмого. — Странно… Наверное, что-то задержало. — Она начала волноваться. В прошлый раз Ник выглядел неважно, но говорил, что все в порядке. Говорил, что она тревожится понапрасну. Она сама понимала, что слишком переживает. Из-за Ника, Сими и всего на свете. Это бесило родных, но Фиона ничего не могла с собой поделать. Слишком велики были ее потери, чтобы не обращать внимание на кашель, простуду и на то, что братишка слишком высоко залез.
— Должно быть, маляры, — догадалась Мадди. — Ник говорил, что на этой неделе они придут красить стены. Помнишь? Наверное, это его и
— Ты права. Верно, говорил. Если так, то он явится с минуты на минуту. — Фиона с облечением вздохнула и начала рассматривать набросок подруги.
Мадди изобразила захватывающую индийскую процессию. Возглавляли шествие украшенные драгоценностями махараджи на белых слонах; за ними следовали женщины в сари, несшие корзины с чайными листьями и кувыркающиеся дети с попугаями и обезьянами. Над головами махараджей развевалось белое знамя.
— А что будет здесь? — спросила Фиона, показав на пустое пространство.
— Название чая, — ответил Нат. — Надо его придумать. Создать бренд.
— Бренд?
— Да. Иными словами, торговую марку. Нужно научить публику спрашивать твой чай так же, как она спрашивает корнеплодное пиво[40] «Хайрс» или мыло «Айвори». Мы должны убедить людей, что твой чай лучше той дряни, ящики с которой стоят в их бакалеях.
— И как мы это сделаем?
— Проведем мозговую атаку. Вот тебе бумага и карандаш. Мад, и тебе тоже. Для начала перечислим все хорошее, что есть в твоем чае, все его достоинства и посмотрим, не окажется ли там слов, из которых можно будет составить короткую, броскую и запоминающуюся формулу. По-нашему слоган.
Все трое начали строчить, подкидывая друг другу эпитеты.
— Бодрящий… опьяняющий… бисквитный… — сказала Фиона.
— Бисквитный? — повторил Нат.
— Так называют запах, который издает правильно нагретый чайный лист.
— Слишком специально. Давай дальше.
— Э-э… успокаивающий… возбуждающий…
— Так успокаивающий или возбуждающий?
— И то и другое.
— Как это может быть?
— Сама не знаю, но так оно и есть.
— Медно-красный… крепкий… дерзкий… — сказала Мадди.
— Освежающий… укрепляющий… тонизирующий… — сказал Нат.
Какое-то время трое друзей продолжали в том же духе. На бумагу ложились один эпитет за другим, но все было не то. Наконец Нат топнул ногой, вздохнул и постучал карандашом по стойке, заглянул в листок Мадди, проверяя, не пропустили ли они что-нибудь, а потом перешел к записям Фионы.
— Эй, Фи! — воскликнул он. — Что это ты тут написала?
— Ничего. Просто каракули.
— Да нет, неплохо. Даже отлично! Глянь-ка, Мадди.
В нижнем левом углу Фиона написала «tasty»[41]. Потом зачеркнула его и написала «tasty tea»[42], затем «tastea», а потом стала рассеянно играть английскими словами, меняя окончание «-ty» на «-tea»: «рерити»[43], «куолити»[44]…
— Похоже, в этом что-то есть! — с воодушевлением воскликнул Нат. — Ей-богу! Что вы скажете насчет «ТейсТи — ты дело чесТи… банка из жесТи»… нет, последняя часть не годится. Гм-м… что еще можно придумать? БесТи… весТи… гесТи… десТи… зесТи… кесТи… лесТи… месТи… несТи… песТи… сесТи… тесТи… фесТи… хесТи… цесТи… чесТи… шесТи… щесТи… — начал бормотать он.