Чайная роза
Шрифт:
Фиона, вдохновленная своей последней идеей, начала объяснять. Нат идею одобрил, и они с Мадди начали придумывать название новому товару. Переодевшийся Сими с мокрыми волосами, зачесанными назад, принес книжку с картинками и забрался на колени к сестре. Звонок прозвучал опять. Майкл пошел открывать, ворча, что его квартира превратилась в Центральный вокзал.
Все болтали одновременно и пили чай с корицей, когда на пороге появился доктор Экхардт с черным саквояжем в руке. Он обвел комнату взглядом, а потом произнес:
— Кажется,
Они пристыженно умолкли.
— Сими, нам пора, — сказала Фиона брату.
— Почему? Я хочу сказку!
— Позже. Ника должен осмотреть доктор и полечить его.
— Поцеловать там, где у него бо-бо?
Фиона фыркнула. То же самое сделали Нат, Мадди и Ник. Но сердитый взгляд Экхардта заставил всех удалиться. Доктор закрыл за ними дверь, осмотрел пациента, долго выслушивал его сердце, щупал живот, разглядывал пальцы рук и ног. А потом сказал, что Ник выздоравливает быстрее, чем он ожидал.
— Отличная новость! — обрадовался Сомс. — Это что, действие лекарства?
Экхардт пожал плечами:
— Сомневаюсь. Смех, комфорт, хороший уход… все это куда более сильные лекарства, чем те, которые могу предложить я. Однако постельный режим продолжается. Можно несколько раз в день гулять по квартире, но это максимум. Если чувствуете, что можете есть твердую пищу, ешьте. А что касается всего остального… — он кивнул на дверь, — то, похоже, у специалистов из той комнаты все под рукой. Это ваши родные?
— Нет, они мои… — Ник осекся. Он подумал об отце, который швырнул его в стену. Подумал о матери и сестрах, которые после его отъезда в Нью-Йорк не прислали ему ни одного письма. Подумал о Мэри, которая так нежно прикасалась к нему. О Сими, Майкле, Айене и Алеке. Подумал о Фионе, которую любил больше всех на свете, широко улыбнулся и сказал: — Да, доктор Эк, это мои родные.
Глава тридцать седьмая
— Черт побери, Мэри! От кого это? — спросила Фиона, пытаясь подсчитать количество алых роз. Розы стояли всюду — в вазах на столах, в кувшинах на подоконниках, на каминной полке, на комоде и в ведрах на полу.
— Не знаю! Их принесли час назад. Я хотела сказать вам с Майклом, но вы были заняты, поэтому я велела посыльному, чтобы он отнес их наверх, а потом поставила в воду. Их сотни две, не меньше… Ох, чуть не забыла! Там есть конверт…
Фиона посмотрела на имя.
— Это… Майклу? — не веря своим глазам, спросила она. — Кто мог прислать ему все эти розы? — Девушка была заинтригована и испытывала чувство зависти. Ей никто не присылал две сотни роз.
— Оранжерейные цветы, — неодобрительно сказал Алек, осмотрев лепестки.
Сими держал длинный черенок, как удочку, и щекотал лепестками нос Нелл, заставляя малышку
— Фиона! — крикнул из коридора Майкл.
— Я здесь! — откликнулась она.
— Ключ от магазина у тебя? Не могу найти… Иисусе! Откуда столько цветов? Твоя лошадь выиграла скачки?
— Нет. Ты ничего не хочешь нам рассказать?
— Рассказать вам?
— Вот. — Она протянула ему конверт. — Это тебе.
— Что? — Он схватил конверт со своим именем, вскрыл его и присвистнул. — Ничего себе! Типичный тронутый, у которого слишком много денег. Посылает четыре тысячи роз там, где достаточно букета тюльпанов.
— Кто их прислал? — спросила Фиона.
— Что значит «тронутый»? — поинтересовался Сими.
— Неважно, Сими… Дядя Майкл, кто их послал?
— Уильям Макклейн.
Фиона подняла бровь:
— Серьезно? Понятия не имела, что у вас такие отношения…
— Фиона, ты будешь смеяться, но он прислал цветы не мне, а тебе.
Девушка широко раскрыла глаза.
— Мне он прислал только карточку. Хочет пригласить тебя в субботу в «Дельмонико», но сначала спрашивает у меня разрешения. Пишет, что цветы — небольшой знак его восхищения. Пишет, что…
— Дай сюда! — Она выхватила карточку.
— Что там, детка? Что там написано? — с жадным любопытством спросила Мэри.
Девушка прочитала вслух:
«Дорогой мистер Финнеган!
С вашего согласия я хотел бы в субботу вечером пригласить вашу племянницу на ужин в „Дельмонико“. Я заеду за ней в семь вечера. Столик заказан на восемь. Доставлю ее домой к полуночи. Пожалуйста, попросите свою племянницу принять эти розы как небольшой знак моего восхищения. Жду вашего ответа.
С уважением, Уильям Робертсон Макклейн».
Она прижала карточку к груди.
— Ох, Фиона, как интересно! — ахнула Мэри. — Надо же, сам Уильям Макклейн, ни больше ни меньше!
Он хотел видеть ее! А она хотела видеть его. Это значило, что он думал о ней.
Пошёл в цветочный магазин, выбрал алые розы — правда, слишком много — и прислал ей, потому что помнил, что она их любит… Счастье Фионы не имело границ. Как приятно, что кто-то — да нет, мужчина — хотел доставить ей удовольствие.
— «Дельмонико» — шикарное место, да, Мэри? — Глаза Фионы сияли. — Что я надену?
— Нужно будет пройтись по магазинам. Как-нибудь во второй половине дня, когда в бакалее затишье, ты потихоньку улизнешь, я поручу Нелл Алеку, мы отправимся на Шестую авеню и купим тебе платье.
Майкл грозно посмотрел на Мэри; было видно, что ее энтузиазм ему не по душе.
— И что такого в этом Макклейне? — проворчал он. — Видел я его. Ничего особенного. Не той веры. И не той партии. Республиканец, — добавил он так мрачно, словно Уилл был серийным убийцей. — Кроме того, я еще ничего не решил.