Чайный мастер и детектив
Шрифт:
– Я не здесь, - сказала Дочь Теней.
– Вы в центральном отсеке. Знаю.
– Лун Чау говорила слегка раздраженно.
– Разумные корабли мне не в новинку, хотя возможность попасть в глубокие пространства выпадала редко.
Пока она говорила, Дочь Теней погрузилась в глубокие пространства - недалеко, на самый его край, чтобы увидеть реакцию Лун Чау.
– Расскажите о трупе, - попросила она.
Коридоры вокруг смещались и менялись. По стенам расползались слабые, дрожащие радужные разводы, будто от масла, - всегда на краю зрения. Снаружи такие же разводы расплывались
Всё будет хорошо. Она не там, где это случилось. Не глубоко - на самом краю, только чтобы проверить Лун Чау. Всё будет хорошо.
– Вы говорили, подойдет любой труп.
– Конечно.
– Похоже, глубокие пространства ничуть не нарушили спокойствия Лун Чау, Дочери Теней хотелось бы, чтобы невозмутимость оказалась всего лишь видимостью, но сердцебиение Лун Чау, ровное и медленное, это опровергало.
– Я пишу трактат о разложении. Особенности изменения человеческого тела в глубоких пространствах - постыдно недооцененный предмет исследования.
– Думаю, вы имели бы успех в местных поэтических клубах, - сухо сказала Дочь Теней.
Похоже, Лун Чау это не задело.
– Без сомнения, но мне там нечего делать.
Она огляделась. Стены рушились, уходя в длинную глубокую пучину. Стол сворачивался в собственное прошлое: показался металл, из которого его сделали; боты, трудившиеся над ним; и обломки, в которые он превратится, когда сломается. Все моменты существования плотно накладывались один на другой.
– Насколько мы глубоко?
Прошло два сантидня как клиентка приняла смесь. На вид с Лун Чау всё было хорошо. Нечестно. Сердцебиение нормальное, вены слегка расширены, но в пределах допустимого, суженные зрачки медленно приходят в норму - картина активности почти такая же, как тогда в офисе.
Дочь Теней старалась успокоиться. Она медленно и осторожно потянулась у себя в центральном отсеке, вдали от любопытных глаз Лун Чау. Хорошо, что та не дает воли высокомерию: самый легкий способ поддерживать работоспособность в глубоких пространствах - это иметь достаточно самоуверенности, но вряд ли Лун Чау смогла бы долго выстоять.
– Не очень глубоко, - ответила Дочь Теней.
– Я предпочитаю держать вас на безопасной территории.
Маленькая ложь.
– А себя - подальше от неприятных воспоминаний. Это логично, - добавила Лун Чау и затем произнесла со странным выражением: - Вы не восстановились. Даже здесь вам становится дурно.
– Разумным кораблям не бывает дурно, - возразила Дочь Теней.
Это была ложь - особенно сейчас, когда тело и сознание не разделялись расстоянием, она чувствовала попеременно приливы тепла и холода, её ядро в центральном отсеке разрывалось на десять тысяч частей. Она заставила себя успокоиться.
– Вы понятия не имеете, о чём
– Не домыслы, - резко ответила Лун Чау.
– Вы попали в аварию во время восстания. Боевое задание провалилось из-за недостатка информации. Вы получили сильные повреждения и на какое-то время застряли в глубоких пространствах.
Она... Она зависла в месте, где больше ничего не имело смысла, на борту не осталось живых. Экипаж погиб, капитан Вин лежала, свернувшись, прямо у входа в центральный отсек. Её руки медленно разжимались по мере того, как смерть вступала в свои права. Никаких звуков, кроме панических ударов собственного сердца, гулко расходящихся по пустым коридорам и каютам, пока окружающее не стало казаться всем оставшимся миром. Она была маленькой и ничтожной, и она могла остаться там навечно, сломанная, неспособная двигаться, навсегда забытая, а её действующие системы никогда не подпустят смерть...
Лун Чау всё ещё говорила, тем же бесстрастным тоном. Как будто всё было в порядке, как будто не чувствовала холода, крадущегося по коридорам, давления, угрожающего раздавить Дочь Теней на окровавленные осколки.
– О вас нет никакой информации на время восстания, вы в удивительно хорошей форме для своего возраста и едва сводите концы с концами. Это означает или состоятельную семью - но вы не подчеркиваете богатства - или то, что до недавнего времени вас содержали вооруженные силы.
Каждое слово ранило - течения глубоких пространств давили на корпус, снова и снова, лишая желания жить, но она не могла совершить самоубийство, потому что всё отключилось либо было сломано.
– Но уже лет пять или около того вы не относитесь к вооруженным силам. Та уродливая пробоина на вашем корпусе, под самым изображением садов Лазурного Дракона, примерно того же возраста, и её никто не заделал. Это означает, что вскоре после восстания вас отправили в отставку. У вас глубокая психологическая травма, но других признаков повреждений нет. Это означает: что бы там ни происходило, вы были под присмотром военных, и они вас ремонтировали. Значит, что-то пошло не так в ходе боевого задания.
– Я. Не. Травмирована.
Это было как проглотить осколки стекла. Она до сих пор висела бы там, с недействующим телом, заглохшей связью, если бы поблизости не проходил другой разумный корабль и не заметил бы мигающие огни на её корпусе - рядом с изображением, о котором Лун Чау так походя упомянула.
Снаружи прошёл всего би-час или около того - восемь сантидней, не более - столько не занял бы и званый обед, ничтожный срок для существа вроде неё. Однако в глубоких пространствах это ощущалось гораздо дольше.
– Вы ходите в глубоких пространствах на цыпочках, словно перед пастью тигра.
– Лун Чау тихо фыркнула.
– Смотрите: это не домыслы.
– Вы...
– Дочь Теней задыхалась, силясь не кричать. Её омывали течения глубоких пространств, слегка прилипая к корпусу, словно руки, ждущие момента обратиться в клешни.
– Вы не имеете права!
Мгновение Лун Чау выглядела озадаченной.
– Почему не имею? Вы просили доказательств.
– Не просила.
Повисло долгое, неловкое молчание.