Че?рная смородина
Шрифт:
— …Добра вашему дому! — я улыбнулась оборотнице, в одиночестве сидевшей на скамейке.
Невысокая женщина с испуганными глазами вздрогнула, недоверчиво глядя на подарок. Я практически всунула его в руки волчицы. Странные эти звери. Ведь на Мабон принято помогать тем, кто обделен. Сегодня о них вспомнишь ты, завтра вспомнят о тебе!
— Добра и достатка вашему дому! — я улыбнулась паре полукровок, наблюдавшей за праздником со стороны.
Те растерянно переглянулись. И мне опять пришлось почти силой совать подарок. Шепотом спросила у экономки:
— Пенка, что не так? У вас нет обмена дарами?
— Есть, но разве это обмен? Вы подарили,
— Вот оно что! — я вернулась к паре. — Пожелайте мне удачи. Мне это ой как нужно!
Полукровки робко улыбнулись:
— Пусть успех настигнет вас раньше, чем закончится вересень (сентябрь — Прим. авт.)!
Со счастливой улыбкой я пошла дальше. Волки осмелели и уже ждали меня. Последних пришлось одаривать монетками: подарков на всех не хватило.
Солнце давно спряталось за горизонт. Запылали высокие костры. И со стороны городского парка донесся бархатистый перебор струн кутура (муз. инструмент, похожий на гитару — Прим. авт.). Я недоверчиво замерла, разглядывая группу людей, суетящихся возле трех автолетов, украшенных аэрографией… Намады! Это люди с особой философией жизни. Кочевники! Бродяги! Они перелетали из королевства в королевство, нигде не задерживаясь надолго. Перебивались случайными, как правило, небольшими заработками, хотя среди них встречались и сильные маги, услугами которых пользовались очень богатые люди. Иногда их даже специально зазывали к себе, надеясь сэкономить. Намады выполняли заказ и отправлялись дальше. Любой намек на оседлую жизнь вызывал у них бурный протест. Вот и сейчас вечные скитальцы и авантюристы, скорее всего, отправлялись на юг, подальше от близкой зимы. Я с ностальгией следила за женщинами, хлопотавшими у костра. Ужин уже прошел, и хозяйки наводили порядок, пока сытые мужчины, улегшись неподалеку, занимались разговорами. В последний раз я видела намадов больше десяти лет назад. Они смело прилетали на земли лорда Кханы, зная, что здесь их никто не тронет и не прогонит. Мама обожала намадские песни, даже язык выучила, чтобы самой петь. И меня научила.
Перебор струн кутура и тягучий, как мед, мужской баритон. Я улыбнулась, узнав балладу, присела напротив певца. Намад приветствовал меня легким кивком, не прекращая исполнения. Пел хорошо, с душой. Я заслушалась, прикрывая глаза. Любимая песня! Не моя — мамина…
Опомнилась от поцелуя в висок. Вздрогнула, уставившись на улыбающегося волка. Стах Карнеро не скрывал изумления.
— Ты еще и поешь?
Дохлый котс!!! Я что пела? Представила, как сочетается блондинка-Анетточка и баллада на языке намадов. Дура конченая, так подставилась! Идиотка сентиментальная!
Пришлось выкручиваться…
— Это меня друг научил… до тебя который. Ну да ладно. Красивая песенка, правда?
Карнеро кивнул, но восхищение из глаз исчезло. Вот и хорошо! Оно нам ни к чему!
Я подхватила волка под ручку и, неся откровенную чушь, повела в толпу, подальше от намадов и их песен. Мы бродили между веселящимися оборотнями, и вдруг налетел семилетний ураган:
— Дядя Стах!
— Марк? ЗдорОво! — лайдир подхватил мальчика. — От отца удрал?
Марк Санторо — сын Герва — кивнул и признался:
— Выдрать грозился.
— За что?
— Ройса побил.
— Он же старше тебя на три года, — удивился мой оборотень.
— А дурак дураком!
Стах озадаченно хмыкнул.
— А что он дразнится: маленький-маленький?! От горшка два вершка! — мальчик тяжело вздохнул и выдал: — Ну, я и не выдержал! У меня возраст такой: кризис, потом — как это? — симптом
Я едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Стах, похоже, тоже, но лицо держал. Еще немного покрутившись возле нас, Марк убежал.
— Шкода малая! — Карнеро посмотрел ему вслед, потом обнял меня за плечи. — Но мне он нравится. Конкретный волк растет!
Я согласно кивнула, наблюдая за мальчиком, который уже терся возле своей матери. Кивнула Владеку Маюрову и его паре, невысокой, но с приятными округлыми формами женщине.
— А почему у Владека с Эмирой нет детей? Они женаты уже почти шесть лет.
— Почем я знаю, — пожал плечами Стах, протягивая мне небольшую чашу с вином. — Это их дело! Значит, не уверены, что стоит. Владек и жениться не собирался. Просто попалась на пути симпатичная волчица с течкой.
Я задумалась, перебирая в памяти, что мне известно про волчью течку. Среди магов это был неиссякаемый источник для шуток и поддевок над оборотнями. А если серьезно, знала немного, только то, что она бывает два раза в год и длится около недели. В эти дни волчица очень сильно хотела секса, неважно где и неважно с кем, а, получив его, беременела. Я непонимающе уставилась на оборотня:
— Но ведь это именно те дни, когда волчица может забеременеть?
— Угу, даже хочет этого, — согласился Стах.
— И что Владек не знал, когда?..
Карнеро усмехнулся, заметив, как я замялась, подбирая слова.
— Знал, конечно. Но так увлекся процессом, что резинка не выдержала.
Я хохотнула вслед за оборотнем, потом задумалась:
— Хорошо, тогда где ребенок?
Волчок вздохнул:
— Семья Эмиры Зельди, отправляя дочь в Денту и конкретно в мой дом, не рассчитывала, что я с Гервом улечу в Маоту, оставив вместо себя Владека…
— Вот оно что! — догадалась я.
Мужчина кивнул и продолжил:
— …Поэтому когда Маюров заявился в дом Зельди и объявил, что готов назвать Эмиру парой, был скандал. Зельди — довольно известные волки в наших кругах. Маюров как зять их не устраивал.
— Бета стаи? — удивилась я.
— Угу, им нужен был альфа, — на лице Стаха мелькнуло хищное выражение. — Ну, а потом Владек выкрал беременную волчицу и поставил брачную метку.
Я немного помолчала.
— Вопрос тот же: где ребенок?
Оборотень помрачнел:
— Эмира потеряла детеныша. Всей этой хренотени с криками, руганью хватило для выкидыша.
Я возмутилась:
— Вот сволочи! — а потом не удержалась от фырканья. — Глупо получилось: сошлись по залету, и, оказалось, зря?
— Кто знает, — Стах пожал плечами и кивнул на своего бету. — Однако Владек живет с Эмирой до сих пор, хотя его никто и ничто не держит.
А мне как раз все было понятно:
— Сташик, посмотри, как Эмира на него смотрит! Как на светоч! Он — ее альфа, ее бог. Надо быть круглым идиотом, чтобы отказаться от такой любви.
Я совершенно иначе посмотрела на Маюрова. Мужчина в моих глазах вырос. И не только он. За этот месяц я по-другому взглянула на всех волков. Раньше я считала их каким-то неформатом, недочеловеками, которые копируют нашу жизнь. Ан нет, не копируют. Их мир другой, отличный от нашего. В чем-то я по-прежнему считала волков дикарями, но было в жизни стаи и еще что-то, насыщенное звуками и запахами. Их общественные рамки, как оказалось, шире, чем наши. И благодаря этому, оборотни в повседневной жизни свободнее, искреннее, что ли. Как бы странно это ни звучало, но в их жизни больше жизни…