Чэч: Бугор
Шрифт:
— А куда? — вопросом на вопрос ответил я. — Крепче стоять будем!
Старик только молча кивнул и одним прыжком оказался на земле. Подхватив на руки девчушку, рыжую, всю в конопушках, он передал её, только что выскочившему из фургона с арбалетом в руках и прихеревшего от происходящего Джоку. Аккуратно положив арбалет на скамейку, парень принял девчушку и застыл, не зная, что делать дальше. А Агееч поднимал уже следующего ребёнка.
— Джок, — негромко позвал я нашего долговязого, — в фургон их.
— Ага, — отмер
— Джок, принимай, — поторопил парня старик.
— Порву гада, — прорычал, продолжавший стоять возле меня Бёдмод, но успевший отослать своих парней к повозке стражей, находившейся неподалёку, тут же во доре.
— Кого?! — не понял я.
— Старосту местного! — явно сдерживая себя, прорычал страж. — Вон в окошко подсматривает! Как с тварями разберёмся, — сразу и порву! Даже на поединок вызывать не буду гадину!
— Мне нравится твой настрой, волколак.
Тут с улицы в ворота застучали и истошно заголосили:
— Гиса! Лика! — переполошившиеся матери за детьми прибежали.
— Мама, мама! Я здесь! Хочу к маме! — закричали в ответ из фургона.
— И что делать будем?! — как-то совсем беспомощно, заглядывая мне в глаза, выдавил Бёдмод. Вот так всегда — крутой мужик, готовый насмерть с тварями драться, зубами им глотки рвать, лишь бы продать свою жизнь подороже, теряется, если слышит женский или детский плач. Что делать? Да ещё так, чтобы всё хорошо получилось, — мне бы кто подсказал!
— Открывай ворота, Бёдмод, быстрее! Только сюда не пускай! Детей из фургона к матерям!
Волколак бросился к воротам, а Джок, сунувший было вовнутрь фургона очередного малыша, тут же выдернул его обратно и отдал в руки Агееча. Миклуш, всё ещё держащий девчушку на руках и успокаивающе поглаживающий её по волосам, стремглав помчался к воротам, сумев как-то при этом и ещё одну свою подружку за руку схватить и за собой поволочь. Бёдмод, скинув здоровенный брус, служащий запором, приоткрыл ворота и тут же зарычал-заорал, сдерживая рвущихся сюда женщин.
Миклуш поднырнул под лапу удерживающего дверь стража, скинул в щель между створками девчушку прямо в протянутые женские руки, а потом пихнул туда же и ту малышку, которую тащил за собой. Тут же отскочил в сторону, пропуская мелкого пацанёнка и ещё одну девчушку, а потом рванул к споткнувшейся и упавшей на землю девчонке, помог ей подняться и, увидев, что та не может встать на ногу, рывком забросил её на плечо и потащил к воротам.
Я лишь хмыкнул, оценивая поступок своего воспитанника: правильный пацан растёт, — настоящим, без гнильцы мужиком станет, если я его раньше за проказы не прибью. Несмотря на творящуюся вокруг тамашу, как называл подобный бардак мой отец, я, можно сказать, столбом стоял и лишь, головой крутил, оценивая происходящее.
Не вовремя,
Гнак! Где этот гоблин?! И Бурого не видно! Что мелкий никак загон не откроет? Да, быть такого не может! Что случилось?
— Уау-у-у-у! — раздалось оглушительно и рядом, прямо вот здесь!
И заголосили-запричитали бабы с той стороны ворот.
— Бегите! Прячьтесь! — рычит-орёт Бёдмод. Миклуш подталкивает в спину последнего пацанёнка и тянется помочь захлопнуть створку ворот.
— Бёдмод, стой! — ору, пытаясь перекричать женский гвалт, потихоньку уходящий куда-то в сторону. — Миклуш! На улицу! Уходи отсюда!
— Нет!
Как ошпаренный стервец отскакивает от ворот и, обернувшись, неверяще переводит взгляд с меня на Агееча и обратно: — Нет! Твари же идут! Не уйду!
— Живее, пацан! — рычит Бёдмод!
— Нет! Дядя Чэч! Я… Не прогоняй! Я же бродяга, как и вы! Ты сам сказал!
Сука! И что же делать?! Тут его оставить, — сдохнет вместе с нами! А прогнать — жизнь ему сломать!
— Чэч, пусть остаётся, — положив ладонь мне на плечо, негромко попросил Агееч.
— Живо в гнездо! И не дай боги, появление тварей зевнёшь — выдеру!
— Есть!
— Уау-у-у-у! — сколько безумной ярости и злости и… Боли? И обещания отомстить.
«У меня, что действительно, глюки на фоне стресса разыгрались?» — промелькнула шальная мысль. Но я готов поклясться, что именно эти чувства услышал в вое.
— Му-у-у! — послышалось трубное мычание, заглушившие на миг душераздирающий вой тварей. Громыхая копытами, разъярённо хлестая себя хвостом, из хлева вылетел настоящий корабль, да что там корабль — броненосец Проклятой пустоши, — наш верный и обычно такой меланхоличный, Бурый, готовый принять бой с любой тварью. Следом за ним, с не менее грозным видом бежал бык стражей Вестара.
— Помогите!
А вот и Гнак объявился. Мелкий гоблин буквально волок по земле дородную вдовушку, перекинув её руку себе на плечо.
— Она ногу подвернула!
Теперь понятно, куда он пропал, попробуй покантуй тело, весящее раза в два больше тебя. Но молодец — не бросил.
— Джок, помоги!
Долговязый тут же кинулся на помощь своему приятелю.
— В повозку её.
Полусотник, стоявший на облучке, приготовился её принять.
— Уау-у-у-у! — вой подавлял, обещая скорую гибель всем, до кого доберутся твари.
— Му-у-у! — «Много вас таких было! Их кости в пустоши под дождями желтеют!» — вселяя в нас уверенность, в очередной раз заглушив вой, раздался ответ Бурого, вставшего на левом, привычном для себя, фланге нашего построения.