Чекист
Шрифт:
Он вздохнул с облегчением, но не тут-то было! При свете фар появилась ее фигура с беспомощным видом, дескать, машина не заводится. Да, не заводится, где-то перекрыт бензин или отключено питание на катушку зажигания. Видно, не в первый раз использует такую уловку. То, что в кабине – это точно, она не станет пачкать руки, открывая капот. Но где? Вольфганг зажег свет в салоне, пробежался глазами по панели. Микровыключателей не заметил. Угу, под ногами! Нажал на кнопку и выжал педаль стартера. Двигатель завелся и почти сразу заглох. Значит, еще и бензин перекрыт. Обе руки пошли под кресло – есть краник. Повернул, взвизгнул стартер, и дуре-нацистке пришлось изображать умиление и что-то бормотать про отпущенного шофера. Поцеловав ей руку,
Спалось на новом месте неспокойно, несмотря на то что он услышал по Москве стихи Фета «Заря прощается с землею». Снились две баронессы, задававшие каверзные вопросы, выпадающая из платья грудь Лили Готаер с большим темным кружком вокруг соска, ночное воображение прицепило ей длинный хвост с кисточкой и почему-то красные рожки. Пододеяльник хрустел проглаженным крахмалом – надо заменить на шелковый, почему-то появился Геринг, потом Геббельс, причем карикатурный, ведь он его никогда живьем не видел. Только в новостях в кинозалах.
Дождавшись, наконец, будильника и не зная местных порядков, он не стал устраивать утренней пробежки, но прошел на спортивную площадку, где уже занимались планеристы, и отработал положенные комплексы на всех снарядах. Через час денщик подал завтрак, и спустя несколько минут обер-лейтенант прибыл в штаб базы на прием к главному инженеру. Они вместе покопались в описании средних метеоусловий в паспорте аэродрома, вызвали нескольких фельдфебелей, чтобы те проверили записи в других источниках, и заказали фототопографическую аэросъемку базы. Кстати, очень удобное изобретение немцев – аэрофототеодолит. Ставился на высотные бомбардировщики Ю-86 и, используя маркеры – хорошо заметные с воздуха топографические знаки, производил съемку местности с невероятной точностью. Съемка производилась с разных высот и позволяла уверенно воссоздавать даже рельеф, так как теодолит был связан с радиовысотомером.
Запустив процесс проведения изыскательских работ, Вольфганг прошел в помещение штаба группе, нашел там нескольких бездельников в званиях зольдат дер флигер, с единственной птичкой на петлице. Ни одного даже ефрейтора не было. Кто-то из них заунывно пиликал на губной гармошке. Они повскакивали с подоконников, стульев и столов, которые таскали откуда-то со склада. Отчитав «сачков», назначил старшего, так как обер-ефрейтор, отвечавший за расстановку мебели в помещениях штаба, куда-то ушел. Как оказалось впоследствии, действительно по делам. Он появился через пятнадцать минут с телефонистами. Говорит с сильным гамбургским акцентом, служит уже довольно давно, носит нашивку кандидата в унтеры. На полученное замечание, что не оставил за себя никого, отреагировал спокойно и не пустился в долгие объяснения. Сказал, что получил приказание обер-фельдфебеля Карвица зайти в службу связи и немедленно провести телефон командиру группы, а связисты долго собирались.
Солдат только сегодня перевели из части в часть, причем маленькими подразделениями, поотделенно, с разных частей базы и гешвадера. Причем временно, до прибытия основного состава. Так что это еще условно «свои», но процесс формирования пошел. Готовятся места для развертывания.
Где-то во дворе возник легкий шум, даже свист, означающий в Германии одобрение. Непонятный шум разрешился появлением женщины в форме штабс-ефрейтора. У Вольфганга чуть челюсть не отвалилась. Во-первых, он впервые видел женщину в форме люфтваффе, слава богу, петлицы у нее были зеленые и воротник без окантовки. Довольно объемистая корма затянута юбкой чуть ниже колен. Увесистая грудь, где-то пятый – седьмой номер, значок НСДАП, носили который в люфтваффе редко. Эдакая Гертруда или Брунгильда. Угу, Гертруда – зовут ее так. В общем, глава НСФС Гертруда Шольц-Клинк, пробила у Геринга разрешение создать в люфтваффе
Принял пакет от штабс-ефрейтора, прочел, что там написано, понял, что над ним решили немного посмеяться местные товарищи, сплавив ему самое боеспособное подразделение, но понимающее команду «ложись» несколько своеобразно. Вот такой грубый армейский юмор. Черт его дернул прицепиться вчера к этой нацистской шлюхе! Внимательно осмотрел сверху донизу стоящую по уставу ефрейторшу. Сжатые кулачки на толстой заднице, локти разведены, подбородок поднят. Встречать и знакомиться с подразделением он не вышел. Наверняка местные хохмачи уже окружили здание с фотоаппаратами.
– Вольно, ефрейтор.
Нога ефрейторши согнулась в толстой коленке, руки скользнули вниз.
– Заводите людей в штаб, приступайте к уборке помещений и оборудованию рабочих мест. Обер-ефрейтор Штумпф! – крикнул Вольфганг, приоткрыв дверь.
– Я, герр обер-лейтенант!
– Вашим людям выполнять распоряжения штабс-ефрейтора!
– Яволь, герр обер-лейтенант.
Оба грохнули каблуками и вышли из его кабинета. Первый день в должности группенкоммандера начинался очень своеобразно.
Обучать новую эскадрилью он не рвался, ведь понятно, что против нас это будет использовано, поэтому достал свою записную книжку и переписал оттуда всех, кого бы он хотел видеть в своей первой эскадрилье. Ведь через него прошло шесть составов. Данные на всех имелись, вместе с личными номерами. Он сформировал запрос в кадры люфтваффе, ссылаясь на полученный приказ Геринга с указанием личного номера, пометил, что перевод осуществлять строго на добровольной основе. Когда за стенкой загрохотал очередями «ундервуд», фон Вольфи вышел из своего кабинета и застал за машинкой нечто блондинистое, испуганно-голубоглазое, в белой накрахмаленной рубашке с черным галстуком.
– Флигер Велинг, герр группенкоммандер! – представилась она, встав рядом со стулом.
– Как зовут?
– Розмари, герр офицер.
Тарахтела она с очень приличной скоростью – на машинке, имеется в виду.
– В трех экземплярах.
– Яволь!
Через несколько минут, после осторожного стука в дверь, она вошла, почти неслышно щелкнула каблуками туфель. И, после разрешения, аккуратно положила бумаги, развернув их в правильном направлении, чтобы Вольфгангу было удобно читать. Секретарскую службу она знала хорошо и имела опыт. Миниатюрная ладная фигурка. По сравнению со многими немками, довольно симпатичная. Гертруда по-своему поняла внимательный осмотр ее форм и направила к нему худенькую секретаршу. Хоть за это спасибо!
– Это в исходящие, это отправить в главное управление кадров, это зашифровать и отправить телеграфом в тот же адрес. Исполняйте.
– Яволь, герр обер-лейтенант. – Девушка тихой мышкой выскочила за дверь. Голосок у нее тонюсенький, детский.
За обедом – а обедать пришлось в офицерской столовой базы, своих помещений еще не было даже в гешвадере – пришлось пообщаться с шутником-генералом. Но без колкостей.
– Сами посудите, граф, куда они мне? Мы ж парашютисты, а приказали. А ты молодой, горячий, женский пол любишь, сам видел, как к тебе Лили Готаер пристраивалась! – хохотнул генерал. – Она не ко всем так, богачка, и с характером!