Чекисты

Черкашин Петр Петрович

— Вы вчера благодарили меня за помощь. Это вам спасибо за то, что сметаете с лица земли злейших наших врагов — басмачей! Рахмат! Катта рахмат!

Конец резидента

Суфи Аббасов уже не работал в школе. С созданием областных организаций его перевели в отдел народного образования.

Он не успел разложить бумаги на столе, как был вызван к заведующему.

— В пятницу в Наркомпросе состоится совещание. Вам, товарищ Аббасов, надо будет поехать в Ташкент. Приказ уже

подписан, командировочные документы заготовлены. Выезжайте сегодня первым поездом, вы ведь знаете, что в Наркомпросе всегда спешка и там очень не любят, когда с периферии опаздывают.

Возвращаясь домой, Суфи миновал каменный мост и посмотрел в свой переулок. Все в порядке: две перекладины лестницы торчали над забором. Он остановился около лепешечника.

Рядом то и дело сновали люди. Аббасов перебирал в плетеной корзине лепешки, недовольно ворча: «Вечно они у тебя холодные и черствые». Лепешечник божился, что это не так, выхватывал со дна теплые лепешки и совал их в руки турка.

Дождавшись удобной минуты, Суфи прошептал:

— Сегодня же предупреди гараджи, что я выехал на совещание в Ташкент, где пробуду несколько дней.

...Когда Аббасов уже ехал в поезде, его слуга Васиф осторожно постучал в калитку дома Шарипджана. Через несколько минут турок и Муминджанов сидели за скромным дастарханом и вели деловой разговор.

Вскоре пришел начальник особого отдела Колосов и с ним молодой человек лет двадцати трех, в гимнастерке защитного цвета, туго перетянутый ремнями.

— Знакомьтесь, командир истребительного отряда Орлов!.. Один из десяти краскомов, которых прислал Михаил Васильевич Фрунзе. Товарищ Орлов принял командование над крепостным дивизионом Бобришева, вчера дивизион переформирован в истреботряд.

Услышав фамилию погибшего друга, Шарипджан тяжело вздохнул. Глядя на Орлова, подумал: «Как-то этот будет воевать, сумеет ли заслужить такую же любовь у бойцов, какой пользовался Николай?»

Александр Орлов тепло улыбнулся в ответ на изучающий взгляд Шарипджана и крепко сдавил ему руку. Юноша просветлел — почувствовалось сразу, что они станут друзьями, что приживется молодой командир в дивизионе, которым когда-то командовал лихой Николай Бобришев.

Совещались до утра, договорились, как захватить Сабира эфенди. Колосов верил, что или Аббасов, а иначе, майор Риза-Али бей, или капитан Сабир эфенди должен знать, где скрывается Кейли. Он сказал:

— Васифу возвращаться домой не надо. Там будут дежурить мои люди. Пусть отдохнет здесь, да и тебе, Шарипджан, надо хорошенько выспаться. Ночь опять предстоит бессонная.

...Истребительный отряд достиг берега Дарьи к полуночи. Впереди виднелся небольшой островок, густо заросший деревьями и кустарником. Орлов и Шарипджан решили: один взвод останется здесь, два взвода с ручными пулеметами переправятся на островок, укроются и будут держать под прицелом другой берег... Это на тот случай, если Сабир эфенди явится не один, а в сопровождении басмаческого

отряда.

Еще до наступления рассвета Шарипджан, Васиф, переводчик отряда Булатов и комсомолец Мурад, вооруженные револьверами, ножами и ручными гранатами, переправились на другой берег Дарьи. Никем не замеченные, они пробрались в кишлак, в дом Хашима — родного дяди Мурада.

Орлов, затаившись с двумя взводами на острове, в бинокль рассматривал кишлак. Видно все, как на ладони. Вон дом Хашима: Мурад говорил, что рядом с домом дяди растет самый высокий тополь в кишлаке.

Александр остался доволен выбранной позицией, она позволяла оказать помощь Шарипджану буквально за несколько секунд.

В стеганом халате из коричневой маты, в тюбетейке, обмотанной зеленым платком, смуглый Васиф выглядел настоящим горцем, таджиком. В кишлак Ашт он пришел часов в одиннадцать утра, в пасмурный день пятницы, когда мусульмане со всей округи съезжаются на базар.

Кроме сушеного урюка, тутовых ягод, ячменных лепешек и глиняных горшков, ничего другого здесь не было. Но любители базара наводнили площадь, и она гудела от множества голосов.

Затерявшись в толпе зевак, среди которых было немало вооруженных басмачей, Васиф ходил по базару, надеясь встретить Сабира эфенди.

Он вдруг почувствовал, как кто-то цепко сдавил пальцами его плечо. Васиф вздрогнул и обернулся. Перед ним улыбаясь стоял один из постоянных посетителей Суфи Аббасова.

— Как ты попал сюда? Уж не случилось ли чего с майором?

— По воле аллаха мой господин здоров и желает вам, эфенди, успехов и благополучия. — Васиф извлек из-за пазухи янтарные четки и таинственно зашептал:

— Мне надо переговорить с вами, эфенди, давайте отойдем в сторону.

— А мне незачем прятаться, — по-турецки ответил Сабир эфенди... — Я чувствую себя здесь безопаснее, чем в священной Порте. Четки ты можешь спрятать, я ведь знаю, с кем имею дело.

Только сейчас Васиф заметил, как дехкане и джигиты, проходя мимо, низко кланялись капитану, прикладывая к груди ладони.

— Я не могу нарушить волю моего господина, он приказал переговорить с вами наедине.

Они отошли в сторону.

— Из блистательной Порты прибыл очень важный человек. Майор приказал мне проводить этого человека до кишлака Пунган, а потом предупредить вас о встрече. Майор приказал, чтобы никто, даже сам курбаши Рахманкул, не знал о вашем свидании с господином.

— Кто он такой?

— Не могу знать, эфенди. За всю дорогу от Коканда он не сказал ни слова. Майор отговаривал господина ехать сюда, он говорил, что здесь неспокойно, даже предлагал вызвать вас в Коканд. Но господин сердито сказал: «Этого делать не следует, я сам поеду к храброму офицеру священной Порты».

— А где он остановился в Пунгане?

— У дехканина Хашима. Я по приказанию майора вручил ему пузырек с насваем, и как только Хашим это увидел, он принял нас очень почтительно.