Человеческая оболочка. Погребальная песнь охотника
Шрифт:
– Охренеть… – округлила глаза Ханна. – Я просила быть честнее, но это прям…
– Перебор?
– Ага… Ладно, я так поняла, ты ответишь на все мои вопросы…
– Если смогу.
– Это какая-то акция? Скрытный Айзек решил быть откровенным?
– Не в этом дело. Просто не вижу смысла… – машина подпрыгнула на кочке и Осло сгрохотал где-то в кузове. – Черт. Надо бы глядеть, чтоб твой дружок не вывалился…
– Он тебя жутко боится. Всю ночь караулил дверь… – усмехнулась девушка.
– Ну… Он молодец.
– Да что между вами произошло?
– Ты правда хочешь это знать?
– Ну уж поведай. Мы ведь намерены закончить все в этом последнем путешествии. Не хочу, чтобы осталось что-то недосказанное.
– Как скажешь…
Глава 30
Потерянная глава
Вода тяжелая. Вязкая. И холодная. И сколько бы мальчишка охотник не греб к свету, что-то тянуло его на дно. Нет ни боли, ни холода. Рук нет и ног нет. Только вода. Тело уже почти растворилось. И спать хочется. Только спать во сне странно и непонятно. И не понятно, где он. Как он тут оказался. Нужно наверх. Нужно к Ханне.
Яркий свет бьет в глаза, а за ним и боль. И холод. Тело трясет и с каждым шорохом, с каждым звуком, боль становится все сильнее. Вот, вроде, затихло, замолкло.
– Мммм… – горло только мычать может. Слов в голове нет. Только что-то звериное. Чудовищно болезненное и пустое. И один лишь свет.
Свет?
Что такое свет?
А боль?
Боль понятна.
Айзек открыл глаз, но ничего не увидел. Только свет. Все белое. И чем больше белого, тем больнее. И нет ни рук, ни ног. Все еще.
– Вот сука! – взвыл кто-то рядом.
А что он сказал?
– Капитан! – началась возня. – Капитан!
– Чего?
– Гляньте!
Что они говорят? Тело без мыслей не понимает слов.
– Хо-хо… – это что? Радость? – Намотайте бинт, чтоб мозги все не вытекли. И в кабину его…
– Может добьем? Он все равно не жилец!
– Выполняй приказ, боец!
– Аааааа! – глотка что-то выдавила. Какой-то звериный вой, вперемешку с жалобным плачем. – Аааа! Ммммм…
– Потерпи, дружок. Щас… Щас все будет… – голос знакомый. И не понятно телу, чей. Будто родной голос.
– Мы промыли рану… но… Капитан, там вообще месиво из костей. Он не дотянет до города. Да и…
– Он-то дотянет, – противный голос.
Тепло и больно. И больнее, чем было, когда было больно и холодно. Руки и ноги у тела чувствуются как нечто далекое. Нечто неосязаемое. И как только в голове зарождается крупица мыслей, то боль тут-же ее прогоняет. Пусто.
И темно.
А еще светло.
И где-то между светом и тьмой тело мальчишки. Слабое и израненное. Уставшее. Болезненное. И хочется отказаться от этого тела, но все никак
И снова пропасть, провал, скачок куда-то в другое время и место. И вот она, невероятная, первая мысль.
И первое слово.
– Больно…
– Очнулся! Эй! Пацан, открой-ка глаз!
– Да гонишь что ли?! Хрен он тебе откроет че, у него мозги все в кашу…
– А ну прекратили! Руль возьми!
– Так точно!
– Эй, слышишь?
Болезненное тело начали трогать, мять, трясти. Глаза у тела не открылись, как бы оно не старалось. И внутри тела пусто.
– Черт! Ладно, едем дальше. У нас еще несколько дней пути. Перемотайте его! И рану промойте, вонять начала!
– Это он это… обгадился, капитан.
– И портки ему смените!
– Может проще убить?
– Ахах, капитан хочет, чтобы он помучался. Забей, щас снимем с него его тряпье, да выкинем. А то тут и кровища его пованивать начала.
Боль и холод.
Боль.
И снова тепло.
Но тело не разделяет эти понятия. Оно лишь понимает, что стало иначе. И только боль неизменна.
И внезапно в умирающем теле, в дырявой голове, зарождается сознание. И сознание хочет знать лишь одно. Как там Ханна?
– Ханна? – спрашивает больное тело.
– Кто это? – переспрашивает костяная крошка, что размазана по больному мозгу.
– Девушка, – воет мозг.
– Пуля…
– Умер.
– Все.
– Это конец.
– Страшно.
– Мне страшно.
– Мне больно.
– Я не хочу.
– Мне страшно.
– Капитан! Пацан глаз открыл!
А глаз не видит ничего.
– Эй! – пальцы капитана щелкают перед лицом. – Видишь меня?
– Угу… – охрипшим горлом отвечает тело.
– Ты меня помнишь?
– Нн… Нн…
– Капитан, он уже все. Не тратьте время.
– Хрен там! Смотри! – тело тормошат, поднимают слегка, и кровь внутри черепа начинает переливаться, болтается вокруг мозга. Тот всплывает выше, и больно. – Помнишь меня?
– Нет… – рывком выдает тело.
– А ты помнишь, кто ты?
– Ннне… пон…ял…
– Хах… Дружище, ты в безопасности. Скоро будем дома… – голос врет. Тело этот голос ненавидит. – Я Уиллис. Ну же! Вспоминай! Я твой брат!
– Капитан, вы серьезно?
– Замолчи! Эй, – снова тормошат тело. – Ты помнишь, как тебя зовут?
Зовут? Кто?
Кого?
Как зовут тело?
А как-же зовут тело?
– Тело…
– Болит, да? Потерпи чутка, там до лазарета и на койку… Но сначала… Ты помнишь, кто ты?
А кто? Кто тело? Чье тело?
Выше локоть.
Перья переливаются, красивые.
В плаще тепло. Можно вздремнуть.
Опять нож от крови не отмыл…
Бесит рыхлый снег.
Оно сейчас сожрет.