Человеческое
Шрифт:
Я молчал и прикидывал всевозможные развития событий. Черт, слишком много людей вокруг, и все практически бесконтрольно что-то кричат. Так. Ева. Жена. Муж. Дети… Где дети?! Из-за криков у меня не было возможности понять дома ли они. Хотя вряд ли они могли в воскресенье днем быть вне дома без родителей. Мужчина с силой схватил меня за плечо так, что я почувствовал резкую боль, и стал меня трясти. Все начало выходить из-под контроля и я понял, что пора действовать. Грубым движением я вырвался из рук наглого «святоши», отошел на несколько шагов назад, упершись спиной в стену, и молниеносным, отточенным до мастерства движением вынул пистолет из сумки и направил на крупное тело мужика. Наконец, у меня появилось время разглядеть его. Только тогда я заметил, что он был одет очень по-домашнему, на нем была лишь майка,
– Так, тихо. – Я подхватил её мысли. – Пистолет уже заряжен и снят с предохранителя. Любое ваше неподчинение или лишнее движение и вы получите пулю в лоб. – «Зачем я вообще распинаюсь?». Конечно, мне было проще выпустить несколько пуль, и поскорее закончить с этим. Но только не здесь – я находился в не выгодном положении. Вокруг меня стояли люди. И если бы кто-нибудь решил взбунтоваться я, скорее всего, потерпел бы поражение. Я посмотрел на Еву, она полностью копировала движения жены. Её тонкие ручки были прижаты ко рту, а глаза пристально смотрели на пистолет. Поразительно насколько похожей бывает реакция у женщин в экстремальных ситуациях.
– Теперь медленно пройдите на кухню, – в первую минуту мне было не о чем волноваться, они находились в шоке и их мозг окутывал страх, поэтому они вряд ли обдумывали план как обезоружить меня. – Помните, если мне хоть что-то не понравится, то я вынесу вам мозги. Не заставляйте меня делать это, – я говорил это монотонно и спокойно, чтобы случайно не разбудить в них агрессию.
Муж и жена, повинуясь моим требованиям, прошли в яркую просторную кухню, где шкварчала кипящее масло на сковородке. В воздухе витал запах пряного жареного мяса. Теперь перед нами находилось расстояние примерно четыре метра. Внутри меня прокатилась волна облегчения. Я взглянул на Еву, которая по-прежнему стояла возле меня. Она посмотрела в ответ мокрыми глазами, и, не моргая, опустила руки, вокруг её рта и на щеках остались бледные силуэты от пальцев.
– Ты… ты это серьезно, Стас? – её голос дрожал.
– Конечно серьезно, и я хочу, чтобы ты мне помогла.
Ева медленно повернулась и дрожащими руками попыталась открыть дверь, вероятно, что бы сбежать. Я опустил голову и выдохнул, окончательно разочаровавшись в любимой. Потом взглянул на семейную пару, они молча смотрели на меня исподлобья, надеясь, наверно, что Ева попытается переубедить меня и мы мирно уйдем восвояси. Но такого случиться явно не могло. Я отвел пистолет от мужа с женой и приставил к голове Евы, не сводя глаз с супругов.
– Иди на кухню… – Я заметил, как напряглись тонкие изящные мышцы на её шее, и замерло дыхание.
– Ты не сделаешь этого. Мы же любим друг друга, – она говорила это, обращаясь к железной двери.
– Не сегодня. Иди на кухню! – Я схватил её за тонкую шею – в голове возникли картинки, как я имею её сзади – и втолкнул в кухню так, что она приземлилась на объемное пузо мужика. Теперь они все были у меня на мушке. Отлично.
– Сядьте на табуретки вдоль стены, – они выполнили приказ, благо табуреток хватало, даже одна была лишней. Муж сел справа, жена посередине, а Ева слева возле кухонного стола. Так было безопасней, мне было важно, чтобы они все находились навиду, тем более, если кто-нибудь решил бы на меня напасть, то табуретка только добавляла мне несколько секунд, и вероятность, что я успел бы среагировать, становилась выше. И так, церемониться с ними я конечно не собирался. Единственное что меня тогда беспокоило, это дети. Где они? Почему их не слышно? Я направлял пистолет то на жену, то на мужа.
– Дети сейчас дома? – супруги беспокойно переглянулись, жена зарыдала, сразу выдав себя такой реакцией. Еще это означало, что к ней вернулись чувства, она отошла от шока и теперь понимала, что происходит. – Нет смысла меня обманывать, я знаю, что у вас маленький сын и дочка. Позовите их сюда.
– Прошу тебя, не делай этого. Умоляю. – Невероятно как быстро покраснело и покрылось слезами лицо матери. Мне стало её жалко. Я
– Послушайте, нас больше, если мы одновременно побежим, то сможем увалить его на пол, обезвредить и спасти детей! – Зря он это сказал, я даже разочаровался в его глупости. Я отставил одну ногу назад, чтобы не свалиться, если внезапно кто-нибудь на меня нападет.
– Это что бунт? – Я усмехнулся. – А если я убью тебя первым, то ваша компашка революционеров лишиться лидера, и что тогда? – говоря это, я довольно размахивал пистолетом. Я смотрел на них сверху вниз, вытянув подбородок вперед, подняв брови, и наслаждался собой и властью над незнакомыми людьми.
Внезапно глава семьи поднял табуретку, схватив за середину ножки, и швырнул в мою сторону. Его сила позволяла сделать это достаточно ловко, и никто кроме меня не успел среагировать. Но как бы он ни старался, я был готов к такому выпаду. Поэтому пока массивный предмет летел в меня, я успел два раза спустить курок. Пули прошли сквозь табуретку, от чего она слегка закрутилась прежде чем врезаться в эффектный блок, который я успел поставить свободной рукой, и буквально отбросил табуретку сторону. Она с грохотом врезалась в железную дверь и упала на пол. Я почувствовал, как руку пронзила боль, но меня сразу отвлекли хрипы мужика. Обе пули попали ему в грудь. Он отчаянно глотал ртом воздух и выглядел как выброшенная на сушу рыба. Изо рта потекли темные струйки. Женщины безумными глазами смотрели на раненого мужика, будто задержав дыхание. Как же забавно, они делали все синхронно. Но муж оказался крепким орешком. Он тяжело поднялся с табуретки и, медленно передвигая ногами, пошел в мою сторону. «А это уже интересно, хоть какое-то разнообразие». Очевидно, две пули для его громадного тела оказалось мало. Я поровнял дуло глушителя с его головой и, в тот момент, когда он переносил вес с одной ноги на другую, нажал на курок. Прозвучал знакомый треск. Этот звук для меня стал музыкой. Стену покрыли кровавые брызги. «Искусство». Крупная туша рухнула на пол прямо перед ногами жены. Та, прижала ладони к ушам, широко раскрыла рот и попыталась закричать, но сбившееся от повторного шока дыхание этого не позволяло. Она задыхалась. С Евой все было немного хуже. Она как-то абстрагировалась от происходящего, не проявляла никаких эмоций и просто смотрела перед собой, не моргая и заметно подергиваясь. Мне кажется, я испортил ей психику. Я понимал, что она уже не в игре. Но вот если бы она тогда успокоилась и помогла мне, я думаю, что смог бы её простить. Жена принялась покачиваться на табуретке прямо над телом своего мужа. Черт, она начинает сходить с ума. Я слышал, что такие движения свойственны шизофреникам и другим психически больным. Когда она сложилась пополам на стуле, прижав грудь к коленкам, все ещё сжимая голову руками, я подошел ближе и выстрелил ей в затылок. Суп из мозгов и крови, хлынул на пол и на тело мужа, забрызгав мне ботинки, возможно, я разворотил ей все лицо. Ну, разве я не был милосердным, когда пустил ей пулю в голову? Зачем ей мучиться?
Ева даже не удосужилась взглянуть, как я убил женщину. Это неуважение. Я нагнулся к ней и заглянул в глаза.
– Ты в порядке, Ева? – Она моргнула, кажется, первый раз за все время, не сводя глаз со стены. Я повернул голову в сторону, куда она смотрела, но ничего кроме скучной плитки, покрывающей стены кухни, не увидел.
– Слушай, я не понимаю. Ты же согласилась мне помочь.
Я заметил, как мышцы на её шее напряглись, а ноздри раздулись.
– Глупо так сидеть, молчать, либо ты мне поможешь, либо… – я подождал секунду – «Да что же с ней?» — я махнул на неё рукой, и развернулся, – плевать, нужно найти детей.
Когда я дошел до коридора, Ева внезапно вскочила, подбежала ко мне, упала на колени и крепко обхватила мою ногу.
– Прошу тебя, Стас, не делай этого. Прошу тебя, прошу тебя прошу тебя, прошу тебя, прошу тебя… – она повторяла это снова и снова. Я, недоумевая, смотрел на неё сверху вниз как на рабыню, целующую мне ноги. Не подумайте чего, просто было очень похоже.
– Да что с тобой? Я еще могу понять ту мамашу, но они, же не твои дети. Чего ты переживаешь?
– Прошу тебя, не надо, прошу тебя, прошу тебя…