Человеческое
Шрифт:
Но это тоже не помогало. Стихия раз за разом возвращалась. Пока один из них не заявил, что после того как пообщался с небом, так же как со своим соседом, и попросил у него прощения за всех них, и оно перестало больше гневаться на них. И пришло прозрачное небо на их земли после этого, и ни одно облако больше не загораживало им солнце, но потом снова начались громы и молнии.
Они не знали, как усмирить небо, которое заливало их пещеры и превращало землю в мутные реки. Это затрудняло им охоту и сбор ягод, а промокшие под дождем стали чаще болеть и умирать. Пока один из них не придумал обувь на толстой и мягкой подошве, а другой закутываться в звериные шкуры. После этого
Они могли долго любоваться заходом солнца, если при этом появлялись ярко красные цвета, а на обычный желтый круг уже мало обращали внимания. Им казалось, что светила подменяли и этим подавали им знак, и что за красный им скоро придется платить своей кровью. Поэтому они все так жадно любовались закатами, ведь каждый при этом представлял себе свою нелегкую долю.
Кто-то готовился к тому, что его дом скоро развалиться; кто-то готовился, что умрет кто-то из его близких; кто-то что потеряет то, что ему так дорого, и уже прощался с этим. Кто-то был уже уверен в том, что сам нечаянно поскользнется и ударится головой о камень насмерть. Кто-то не дожидаясь печальной судьбы, готовился сам броситься с горы, лишь бы не мучиться этими ожиданиями.
Они верили в то, что и деревья и горы имеют свою душу, поэтому часто призывали их к себе на помощь. Они наделали своими страхами камни и выбрасывали их в реку. Они рассказывали о своих планах веткам, а потом вешали их себе на пояс, чтобы не забыть. Они вставляли себе в волосы перья, чтоб перенять силу птиц. Они плясали вокруг костра, чтобы услышать мысли своих предков.
Они не знали получится у них или не получится, но они должны были это попробовать. Они решили построить самую высокую башню на свете, чтобы подняться по крутой лестнице на самый вверх, и увидеть что находится там, в небесах. Но когда рабы взялись за инструменты, то стало ясно, что они не понимают друг друга. Казалось, что таким образом их кто-то наказал за дерзость.
Они клали убитых оленей в лесу, делясь с ним своей добычей, но лес не принимал ее, оставляя на растерзание насекомым. Тогда они стали приносить в жертву богам различных животных на костре, выбирая особенно самых жирных и сочных, предполагая, что сгорая в огне, их вкус и запах поднимался к ним прямо на небо. Они не жалели подношений, зная, что получат больше.
Они целовали землю, чтобы из нее вырастали цветы, и приносили в жертву лучших животных своим богам, думая, что те едят ту же пищу, что и они сами. Они бросали в реку яблоки и спелые ягоды, благодаря тех, кто давал им рыбу. Они пели песни солнцу за то, что оно отгоняло тьму и грело их, когда им было холодно. Они отказывались верить в простые совпадения и везения.
И так изо дня в день, они провожали солнце и встречали его снова. И как только оно вставало, они уже хватались за свою работу, махая палками по земле, пока не темнело. Они знали, что если они проснулись сегодня, то точно так же они проснуться и завтра, и ничего не сможет изменить эти повторения. И каждую ночь их встречали все те же яркие звезды, и все те же черно-белые сны.
Но они долгое время не могли жить сообща, потому что каждый мычал по-своему. Они не могли понять друг друга, как поющая птица немую рыбу. Когда они брались за что-то совместное, то они разбегались в разные стороны, и у них никогда ничего не получалось. Но когда кто-то из них нарисовал на земле волка, то все стразу взялись за оружие. Так у них появился алфавит и слово.
Тогда чтобы не путаться, они решили объединить все знания, которые были у каждого из них, и собрав их, назвали со-знанием. Теперь они стали говорить общими
Они не могли отвыкнуть думать самостоятельно, и перейти к совместному мышлению. Ведь даже слово собственность происходило у них от чего-то совместного. Но когда кто-то оглашал свою индивидуальную мысль, каждый в ней находил что-то свое, и выражал свое согласие с говорящим. А потом случалось так, что когда их мнения сходились, то возникало сомнение, что оно верное.
Им нужен был какой-то регламент, который разводил бы их мысли на плохие и хорошие. И они стали вспоминать заветы своих предков, которые учили их жить по сигналам совести. Те, говорили им, что если они будут жить в одиночку, то их гораздо легче будет победить, по одному их сможет легко одолеть стихия и звери, и в одиночку они не смогут создать ничего невозможного.
Они были еще неграмотны и считать себя еще не умели, но зато знали, что есть целое и есть его равные части. Беды они стали называть участями, а победы – счастьем. Себя они считали равной долькой всей общины, и с радостью помогали другому, но взамен ожидали такой же отдачи. У них было эгоистичное сознание, но коллективное поведение, и они ничего не могли с этим сделать.
Когда один был несправедливо обижен, у них у всех выступали слезы на глазах, и то чувство почему-то появлялась внутри них, и всегда было одинаково. Так они открыли нравственность, а боль от сострадания назвали совестью, или совместной вестью, о которой даже не сговаривались. Они постепенно учились угадывать мысли и чувства других, чтобы стать для них незаменимыми.
Они отгрызали зубами ветви, потом научились отбивать их острыми камнями, и делать из них копья и стрелы. Так они сначала стали обороняться от дикого зверя, а потом научились охотится на него, ради теплой шкуры и сытного мяса. И всегда всем они делились поровну, потому что тот, кто сегодня попадал в зверя, завтра мог подвернуть себе ногу и стать ненужным для остальных.
Они видели как вода обтачивает скалы, создавая свои узоры и волны на них. И тогда они захотели так же вырезать из камня все лишнее, чтобы получались изображения богов, которых они никогда не видели. Статуи идолов они ставили прямо перед своим жилищем, чтобы те их охраняли и берегли. Так они стали превращать камни, которые раньше не замечали, в произведения искусства.
Они выбирали угловатые камни на берегу, и толкали их до самого леса, там ставили их друг на друга и так создавали себе жилища. Сверху стелили сухие ветви и покрывали широкими листьями. И все они делали вместе, так как камни эти были такого размера, что осилить их было невозможно в одиночку. Вскоре стали появляться дома, вдоль их неторопливо текущей полноводной реки.
Когда солнце поднималось, они расходились по лесам и болотам, собирая ягоды и стреляя в птиц. Они поднимали камни и перекрывали ручьи, чтобы рыба, которая в них водилась, выходила на мель. Они собирали росу в широкие листья, и пили из них по очереди, пока не случались новые дожди. Когда они слышали вой волков, то загоняли их сами в ловушки, закидывая палками.
Когда они царапались во время охоты, то растирали раны горькими травами. Некоторые из них они жевали, чтобы почувствовать бодрость перед схваткой, а некоторые, чтобы успокоиться перед длинным походом. Они не просили друг у друга о помощи, потому, что каждый кто видел другого в беде, тут же сам спешил ему на помощь без лишних слов. Ведь одним им было гораздо тяжелее.