Человеческое
Шрифт:
Из леса стали раздаваться странные звуки, не похожие ни на вой зверей, ни на крики человека. И они стали гадать, когда оно доберется до них, многие даже потеряли сон от этого. Некоторые уверяли, что это кричали души умерших зверей, вылезали из земли. Другие стали придумывать человека-волка, якобы рожденного нечистыми силами. И только они стали успокаиваться, как…
Однажды вечером на них напали дикари с визгами и в звериных масках, и было их так много, что они ничего не успели сделать. Их застали безоружными и уже отходящими ко сну, поэтому часть их перебили, а часть выгнали за пределы их селений. В них кидали острые палки и свистели спотыкающимся вслед, чтобы те бежали
Хорошо быть добрым, когда вокруг светит солнце, и их проблемы решает кто-то неизвестный. Но опасно оставаться добрым, когда за твоей спиной точат ножи. Ведь на всех все равно не хватит плодов, которые побило градом. Они протягивают им часть своих ягод, но они улыбаются криво, потому что им нужно… – абсолютно все! Победители хотят не победы, а права считать себя победителем.
Их прогнали с земель, на которых они выросли, и где были похоронены их деды. Они ничего так не почитали, как своих предков, поэтому поклялись отомстить, и вернуться к знакомому лесу. Терпеть лишения для них уже стало привычкой, а сопротивляться – свойством характера. Они постоянно сталкивались с вызовами, которые делали их неуязвимыми перед болью и страданиями.
Теперь тучи сошлись на их лицах, молнии в их глазах сверкали, гром гремел в их груди, а ветер гнал их туда, еще не так давно светило их солнце. Но вернуть назад утекшую воду они были пока еще не в силах. Они сжимали в кулаках скалистые камни, словно глотки всех, кто виноват в их несчастье. И камни те с треском рассыпались в их кулаках в мелкую пыль под ногами.
Их терзала обида и месть, она ползала в них, и они не знали как ее вытравить из себя. Им хотелось бить, кричать и толкать тех, кто только что причинил им боль и страдания. Они не могли понять, почему люди бывают так жестоки и не могут жить в мире и спокойствии. Что мешает им признать незнакомого человека другом и братом, и не пытаться его убить ради собственной власти.
На новом месте они научились приручать диких животных, которые раньше на них бросались. Теперь они стали бегать и прыгать только по их указаниям, и виляли хвостами, когда их накажут. И тогда они стали загонять голодных зверей с разных сторон, замыкая в кольцо, где находились их неприятели. И животные всех их с ревом и воем перегрызли и исцарапали до смерти.
Они возвращались в свои жилища с грустными лицами, еще никогда им знакомые леса и горы не казались такими не привычными. Они не узнавали даже друг друга, всех кто допустил все это. Их дома были разрушены, памятники осквернены. Везде лежал мусор и огрызки от вчерашней еды. Впервые они увидели свою землю оплеванной и разорванной в клочья. Их переполняла злоба.
Они терпеть не могли вида крови и криков о помощи, но все равно убили всех, кто стоял еще на ногах напротив них. То есть всех, кто мог их запомнить, а потом неожиданно отомстить, так же как они сейчас сами. Они знали, что в порыве ярости выживают только те, кто идут до конца: либо они их раз и навсегда, либо их потом. И тот, у кого дрогнет рука, – проиграет. Как они когда-то.
И они стали задумываться: кто они и кто такие, что их окружает и почему. Стали искать причину своих поступков и никак не находили ее нигде, но сам процесс поиска их так сильно занимал, что они назвали это самой важной наукой. И решили называть, все что им запрещает, совестью. И стали спорить, о том, что хорошо, а что плохо, и почему люди постоянно путают одно с другим в деле.
Ночами они не отрывали глаз от черного неба. Их восхищали эти беленькие точки, которые они называли звездами, и по ним вскоре научились читать свою судьбу
Им нравилось рассуждать о том, что такое хорошо, а что плохо. Почему их так легко ввести в заблуждение с помощью слов. Одни утверждали, что ничего не знают, а другие залазили в бочки. Другие ходили днем с факелами, и искали хоть одного честного человека. Они искали ответы, на вопросы которые их беспокоили. Почему мир так прекрасен, а человек так несправедлив и жесток.
Даже те, кто преуспевали в торговле, так же искали способы понять других. Им важно было понять, кто их окружает, и почему вчерашний друг, может завтра воткнуть нож в спину, или столкнуть с высокого обрыва. С одной стороны, они не могли жить без посторонних, но с другой, не знали чего от них ожидать. Они пытались найти эту невидимую середину между собой и окружающими.
Одни загоняли оленя сбоку, другие спереди, а третьи кидали им сети на рога и валили наземь. После чего все набрасывались и добивали зверя. Им приходилось объединяться, потому что по одному они бы остались голодными. Даже на рыбалку стали ходить вместе: один выглядывал стаи плавников, другой пугал их из глубины выгоняя на берег, а третий ловил ладонями на мелководье.
Им приходилось решать все совместно, так как по одному у них ничего не получалось. Поэтому они стали друг с другом обходительнее, и стали понимать, что все, что хорошо другому, точно так же будет хорошо и ему. Они превращались в огромный организм с тысячью рук и одной головою. Так все, что было хорошо для всех они стали называть добром, а то, что только для одного – злом.
В лесу охотники повстречали чужих, лица и глаза их были иного цвета, и сразу же рассказали другим о них. Все изъявили любопытство, и сразу подумали, а может быть это и есть воплощение тех богов, которым они молятся. Незнакомцы стали подносить им дары и подношения, гладили их и заботились, чтобы они много не работали. После этого они радовались каждому их приходу.
И тогда пришел старейшина, которые едва уже говорил, и с трясущейся головой сказал, что от даров чужаков бывает мало пользы, но никто его не послушал. Они ели досыта, вкушая подношения, стали меньше работать и больше танцевать. Через некоторое время они стали замечать, что некоторые, самые довольные и доверчивые, стали бесследно куда-то пропадать.
Тогда они решили проследить за щедрыми иноземцами, и узнать куда они уходят каждую ночь, уводя с собой некоторых из них. Оказалось, они откармливали их как скотину, чтобы потом съесть. И когда в следующий раз те пришли к ним снова улыбающимися, они заперли их в своих жилищах и подожгли их, не жалея ни врагов, ни своего имущества. Теперь они решили стать осторожнее.
Они стали искать того, кто смог бы их огородить от будущих непредвиденных событий. И поняли, им нужно слушать тех, кто их уже больше пережил. И тогда позвали они того старейшину и призвали его править ими. Все захотели узнать, что было раньше. И стал он им всем рассказывать эту историю. Голос его дрожал от ветхости, но руки сжимались от злобы, вспоминая те события:
«Никто не помнил, когда точно они впервые появились у нас. Они пришли на нашу землю из глубокого леса, их было много, и все они были испуганными и уставшими. Никто не стал им теребить душу и спрашивать, что с ними приключилось. Сами же они все время молчали, быстро заняли пустые места в скалах, лишь по ночам разводили костры и шептали что-то друг другу.