Человек без лица
Шрифт:
Радуясь отвлекающему воздействию голода и чувствуя облегчение оттого, что находится в движении, Бьюкенен-Лэнг отпер купе, выглянул в покачивающийся коридор, никого не увидел и совсем собрался было выйти, как вдруг решил, что купе запирается на слишком простой замок. Прихватив свою небольшую дорожную сумку, где лежали паспорт и револьвер, он закрыл купе и пошел искать вагон-ресторан.
Ресторан оказался через три вагона, и когда Бьюкенен вошел, то увидел, что он почти пуст, лишь несколько пассажиров допивали кофе
Потирая больную голову, Бьюкенен подошел к ближайшему официанту.
Официант, у которого был усталый вид, предвосхитил его вопрос.
— Сожалею, сэр. Мы уже закрылись. Завтрак начинается с шести утра.
— Боюсь, что я прилег отдохнуть и проспал все на свете. И сейчас умираю от голода. Не найдется ли у вас чего-нибудь, чтобы мой желудок не бурчал всю ночь? — Бьюкенен ненавязчиво протянул десятидолларовую бумажку.
— Да, сэр. Я понимаю вашу проблему. Посмотрим, что можно сделать. Возможно, найдется парочка сандвичей с холодным ростбифом, которые вы сможете взять с собой в купе.
— Звучит неплохо.
— И может, еще бутылка содовой.
— Лучше бы пива.
— Ну, — произнес чей-то голос у Бьюкенена за спиной, — пива у меня нет. Но на всякий случай я предусмотрительно запаслась сандвичами.
Не желая показать, что удивлен, Бьюкенен заставил себя выждать несколько секунд, потом медленно повернулся и оказался лицом к лицу с женщиной, которой принадлежал голос. Когда он увидел ее, ему пришлось собрать все свои силы, чтобы не выдать удивления. Потому что он действительно был удивлен.
У женщины были длинные потрясающие огненно-рыжие волосы. Высокая. Лет двадцати пяти — тридцати. Спортивная фигура. Крутой лоб. Отличной лепки скулы. Черты лица, как у манекенщицы.
Он знает эту женщину. Во всяком случае, видел ее раньше. В первый раз на ней были бежевые брюки и желтая блузка. Это было в Мексике. Она его фотографировала перед зданием тюрьмы в Мериде.
Во второй раз на ней были джинсы и рубашка из джинсовой ткани. Это было в Форт-Лодердейле. Она его фотографировала, когда он остановил свою моторку возле лодки Большого Боба Бейли на канале.
В этот раз на ней были коричневые поплиновые брюки и куртка-сафари цвета хаки со множеством карманов, причем в нескольких из них были какие-то предметы. Она походила на рекламную картинку из каталога для туристов. Футляр для фотоаппарата висел у нее на левом плече. Сам фотоаппарат болтался на ремешке через шею. Единственной деталью, которая не гармонировала с таким рекламным имиджем, был объемистый бумажный пакет, который она держала в правой руке.
Левой рукой она добавила свои
— Благодарю вас. — Она улыбнулась. — Я уже не надеялась, что мой друг вообще появится. Спасибо за ваше терпение.
— Ничего страшного, мэм. — Официант сунул деньги в карман. — Если нужно что-нибудь еще, то…
— Нет, спасибо, больше ничего не нужно.
Когда официант вернулся к своей грязной посуде, которую убирал со стола, женщина вновь перенесла внимание на Бьюкенена.
— Надеюсь, вы не сильно расстроились из-за тех сандвичей с ростбифом, о которых он говорил. Мои с курятиной и салатом.
— Простите?
— С курятиной…
— Я не это имел в виду. Мы с вами разве знакомы?
— Вы еще спрашиваете — после всего, что нам пришлось пережить вместе? — В зеленых глазах женщины заплясали огоньки.
— Леди, я не в том настроении. Уверен, что в поезде много других парней, которые…
— Ладно, поиграем, если вы настаиваете. Знакомы ли мы с вами? — Она задала этот вопрос и сама на него ответила: — Да. Можно и так сказать. Можно сказать, что знакомы, хотя, конечно, нас никто не знакомил. — Казалось, ее все это забавляло.
— Я не хочу быть с вами грубым.
— Ничего. Я к этому привыкла.
— Вы слишком много выпили.
— Ни капли. Но лучше бы я действительно пила. Мне ужасно надоело ждать здесь столько времени. Хотя, постойте… — Она повернулась к официанту. — Парочку бутылок пива было бы неплохо. Как вы думаете, мы еще можем их получить?
— Конечно, мэм. Что-нибудь еще?
— Пусть будут четыре бутылки, а к ним можно приложить и те сандвичи с ростбифом. Я чувствую, что ночь предстоит длинная.
— Тогда, может быть, кофе?
— Нет. Пива будет достаточно.
Когда официант отошел от них, она снова повернулась к Бьюкенену.
— Но, может быть, вы предпочитаете кофе?
— Что я действительно предпочел бы, так это узнать, какого дьявола вам от меня нужно?
— Получить у вас интервью.
— Что?
— Я репортер.
— Поздравляю. А какое отношение это имеет ко мне?
— Предлагаю вам пари.
Бьюкенен покачал головой.
— Полнейший абсурд. — Он собирался повернуться и уйти.
— Нет, правда. Спорим, что я отгадаю, как вас зовут.
— Пари предполагает: или что-то выигрываешь, или что-то проигрываешь. Я не вижу, что я выигрываю или…
— Если я неправильно назову ваше имя, то оставлю вас в покое.
Бьюкенен подумал немного.
— Идет, — ответил он. — Я готов на все, лишь бы избавиться от вас. И как же меня зовут?
— Бьюкенен.
— Неправильно. Меня зовут Питер Лэнг. — Он опять повернулся, чтобы уйти.
— Докажите это.
— Я ничего не должен доказывать. Мое терпение кончилось. — Он направился к выходу.