Человек без собаки
Шрифт:
Он почему-то ожидал, что Хенрик тут же появится у него в сознании и рассыплется в благодарностях.
Но Хенрик не появился.
Глава 34
— И кто она? — спросила Эва Бакман. — Уже хватит секретов, все равно не скроешь!
Гуннар Барбаротти посмотрел в сторону и откусил полморковки, стараясь выглядеть как можно более загадочно. Они сидели в «Кунгсгриллен», рукой подать до управления. Национальные шведские блюда. Такие полузабытые лакомства, как пюре
Гуннар Барбаротти знал, что Эве уже давно не терпится задать этот вопрос, он даже не понимал, почему она молчит: здесь, в «Кунгсгриллен», даже самые щекотливые вопросы казались не такими уж щекотливыми. Он отрезал кусок сосиски и сунул в рот.
— Марианн. Ее зовут Марианн.
Эва Бакман уставилась на него с подозрением:
— Я знаю, что ее зовут Марианн. Ты еще вчера проговорился. И это все, что ты можешь о ней сказать? Ты что, отличаешь женщин одну от другой только по имени?
— Что с тобой? — спросил Гуннар Барбаротти. — Я-то думал, мы будем обсуждать работу, а не мою убогую личную жизнь… Ну хорошо: ее зовут Марианн, сорок лет, разведенная акушерка, живет в Хельсингборге, двое детей-подростков.
— Отлично, — вздохнула Эва, — спасибо, что просветил. Романтики в вас на десятерых, господин инспектор. Красивая?
— Никогда не видел красивее.
— Зубы белые?
— Йес.
— А титечки?
— О, йес. Две.
Эва засмеялась:
— И душа есть?
— Большая, красивая душа… Вот что, хватит об этом. Предложения мне никто не делал. И неужели это так странно, что я опять встречаюсь с женщиной?
— Куда страннее, чем ты думаешь. — Теперь настала очередь Эвы выглядеть загадочно.
— Почему это… да ладно, я вас познакомлю при случае… если у нас все будет продолжаться.
— Это обещание?
— Скорее вынужденная необходимость. Еще раз — хватит об этом. Я хотел поговорить с тобой о деле. Если уж я приглашаю на такой шикарный истербанд, ты должна идти на уступки. Выразить благодарность.
— Понятно… тебе нужна помощь. Как всегда. Сам не справляешься, тоже как всегда. There is no such a thing as a free easter band. В чем дело?
— Хенрик Грундт.
— Ага!
— Что — ага?
— Трудно объяснить. Скорее всего, удивление. Ты не говоришь об этом деле уже недели две.
— Не говорю — не значит, что не думаю.
— Как будто я не думаю… Продолжай.
— Хм… в общем, эта женщина на свадьбе…
— Невеста?
— Нет. Не невеста. Там кроме невесты было еще штук семь — десять.
— Продолжай.
— Она сидела напротив меня…
— И что?
— Потом мы разговорились… и выяснилось,
— Вильниус?
— Анника Вильниус.
Эва Браун сделала вопросительную мину: подняла брови, еще что-то сделала с губами, — он не мог определить что, но мина вышла очень выразительная. И очень вопросительная.
— Первая жена Якоба Вильниуса. Якоб сейчас женат на Кристине Германссон, а Кристина Германссон…
— Спасибо, я знаю, кто такая Кристина Германссон. Значит, ты встретил бывшую жену… как это… мужа тетки Хенрика Грундта?
— Вот именно.
— Впечатляюще.
— Не могли бы вы на секунду заткнуться с вашими комментариями, инспектор Бакман? Займись истербандом, набей, по крайней мере, чем-нибудь рот, чтобы я мог объяснить, в чем дело.
— Договорились. — Она надула щеки, изображая набитый рот.
— Ты смотришь слишком много плохих полицейских сериалов, — сказал он, — поэтому и ведешь себя как персонаж сериала. Но это твои проблемы. А моя проблема вот в чем: она сказала про этого Якоба Вильниуса одну довольно странную вещь.
— М-м-м?..
— Она сказала, что ее не удивило бы, если бы он кого-то убил.
Эва проглотила слишком большой кусок картошки и торопливо запила «Рамлёсой».
— Так она и сказала?
— Во всяком случае, что-то в этом духе.
— И?
— И все. Может быть, это все ничего и не значит, но у меня ее слова не выходят из головы. Все время думаю…
— Думаешь о чем?
— Точно не могу сказать… Впрочем, могу. Мне кажется, в этом случае мы слишком легко отбросили так называемый семейный след.
Эва Бакман отложила прибор, тщательно вытерла рот салфеткой и посмотрела на него еще более критично, чем раньше.
— Итак, ты утверждаешь, что в деле есть семейный след, — начала она медленно и нарочито убедительно, как разговаривают с детьми, — и ты утверждаешь это на основании высказывания бывшей жены одного из фигурантов дела на свадебном банкете. Надеюсь, для тебя не является новостью, что бывшие жены редко поют дифирамбы своим бывшим…
— Иди в жопу, — вполне панибратски, но на этот раз с искренним раздражением сказал Гуннар. — Я ничего не утверждаю. Я размышляю! Прошел почти год, а мы знаем об этом деле не больше, чем… чем такса Асунандера об эмансипации женщин! И если у тебя есть ниточка получше, кто тебя держит за язык!
— Интересное сравнение… Прости, прости, прости! Sorry, sorry! Я забыла, что ты такой чувствительный. Конечно, семейный след очень интересен…
— Спасибо. — Барбаротти стало неловко за свою вспышку.
— Но если быть до конца честным, мы его и не упускали из виду. Или как? Просто сошлись на том, что это тупик. Какие мотивы у любого из них убивать Хенрика? У Якоба, в частности? Они хоть раз виделись раньше? Хенрик и этот… в-любую-минуту-готовый-на-преступление бывший муж?
Гуннар Барбаротти поднял руки: