Человек безумный. На грани сознания

Тен Виктор

У Леви-Брюля по-воровски подменили партиципацию идиотической «сопричастностью». У Пиаже украли аутическую стадию, зато выпятили сенсомоторную – и вовсю сравнивают детей и обезьян по сенсомоторике и пишут, что «различий нет»: у шимпанзе «интеллект 3-летнего ребенка». Спрашивается: какой интеллект? Сенсомоторный, т. е. двигательно-эмоциональный? Но по данному показателю у всех млекопитающих на Земле, от мыши до слона, «интеллект трехлетнего ребенка». И даже у некоторых птиц, например у ворон и попугаев, о которых бихевиористы пишут то же самое: «интеллект трехлетнего ребенка».

Возможно, редакторы-психологи последнего издания книги Пиаже не знают, что она подверглась критике с самого начала. Причем самая громкая критика прозвучала из СССР. Настолько громкая,

что Пиаже на нее даже ответил.

Человек, которого называют «Моцартом советской психологии», Лев Выготский, посвятил критике небольшой книжки Пиаже свой главный Труд. Прочитав книгу Пиаже, которую тот написал за один год, Выготский почти 10 лет готовил ответ и недоготовил, хотя написал полностью. Его Книга вышла в свет уже после его смерти, в 1934 г. Замысел Выготского раскрывает история названий. В оригинале книга Пиаже называется «Этюды о логике ребенка». Выготский свою полемику с Пиаже решил превратить в повод для фундаментального труда с весьма претенциозным названием «Мышление и речь» (мы ее уже цитировали выше). Ради этой переклички названий книга Пиаже получила в русском переводе название «Речь и мышление ребенка». Это, наверное, единственный в мировой издательской истории случай, когда оригинальное произведение получает в качестве названия перевернутую кальку названия труда, который является ответом на него.

«…В самой основе этой концепции лежит превратное представление относительно генетической полярности аутистического и реалистического мышления, – пишет Выготский, критикуя Пиаже. – В частности, мы старались развить ту мысль, что с точки зрения биологической эволюции несостоятельно допущение, будто аутистическая форма мышления является первичной, изначальной в истории психического развития» (Выготский, 1982. Т. 2. С. 58).

Отрицая аутизм как стадию, Л. Выготский просто не видит «того особенного», что есть у самых малых детей сравнительно с животными, и при этом апеллирует к биологии. Он предлагает «обратиться к рассмотрению реального хода развития мышления в процессе биологической эволюции, чтобы убедиться в том, что первичной формой интеллектуальной деятельности является действенное, практическое мышление, направленное на действительность и представляющее одну из основных форм приспособления к новым условиям, к изменяющимся ситуациям внешней среды» (там же. С. 38).

Более всего удивляет нежелание признавать специфику детского интеллекта на его ранних стадиях в сравнении с животными. Но небиологическая специфика есть.

В середине XX в. Ж. Лакан выделил уже в рамках доречевого развития детей «стадию зеркала», которая является аргументом в пользу радикального отличия психофизиологии детей от животных уже в первый постнатальный период, исчисляемый месяцами, которого не касались ни Пиаже, ни Выготский (Лакан, 1998). В свою очередь, Лакан обратил внимание на разницу в поведении шестимесячных детей и шимпанзе соответствующего возраста перед зеркалом вслед за А. Валлоном, который был решительным противником степуляции в формировании высших психических функций как в онтогенезе, так и в филогенезе.

В 50-х годах XX в. Ж. Пиаже совместно со своей сотрудницей Б. Инельдер осуществил грандиозное исследование, в котором были задействованы 2159 детей дошкольного возраста. Целью было выявление путей формирования элементарных, допонятийных логических структур – классов и серий. При этом использовались те же геометрические, знаковые, цветовые кластеры, какие обычно предлагаются приматам при исследовании их способностей к сериации и классификации. Как известно, у обезьян эти способности полностью перцептивны. Исследовательская задача формулировалась как подтверждение или опровержение перцептивного характера соответствующих способностей детей. Выводы гласили: «Таким образом, между перцептивными структурами и операторными структурами классификации и сериации существует значительное различие». «Ничто фактически не доказывает, что действия поля, свойственные первичным перцепциям, представляют собой «простые» формы познавательной организации и являются источниками высших

форм; напротив, они, вероятно, с самого начала включены в более сложные структуры…» (Пиаже, Инельдер, 2002. С. 7, 22). С самого начала, т. е. до обучения, у детей в мозгах существуют какие-то «более сложные структуры», которых нет у приматов.

Кроме «биологического аргумента», Выготский привлекает аргумент высшего советского авторитета.

«В. И. Ленин говорит следующее:

«Идеализм первобытный: общее (понятие, идея) есть отдельное существо. Это кажется диким, чудовищно (вернее: ребячески) нелепым. Но разве не в том же роде (совершенно в том же роде) современный идеализм, Кант, Гегель, идея бога?.. Раздвоение познания человека и возможность идеализма (= религии) даны уже в первой, элементарной абстракции… Подход ума (человека) к отдельной вещи, снятие слепка (= понятия) с нее не есть простой, непосредственный, зеркально-мертвый акт, а сложный, раздвоенный, зигзагообразный, включающий в себя возможность отлета фантазии от жизни… Ибо и в самом простом обобщении, в элементарнейшей общей идее есть известный кусочек фантазии».

«Нельзя яснее и глубже выразить ту мысль, что воображение и мышление в развитии своем являются противоположностями, – комментирует Выготский Ленина, – едва ли может остаться сомнение в том, что аутизм должен быть помещен не в начале развития детского мышления, что он представляет позднее образование, что он поляризуется как одна из противоположностей, включенных в развитие мысли» (Выготский, 1982. Т. 2, С. 61; выделено мной. – В.Т.).

Что об этом сказать? Что мог бы сказать современный психолог по поводу прямого отождествления воображения и аутизма?!. В начале сентенции Выготский противопоставляет воображение и мышление, а в выводной части на месте воображения у него уже аутизм, который, благодаря этой подмене, подается уже как одна из двух «противоположностей, включенных в развитие мысли». Что мог бы сказать логик о качестве этого силлогизма?!.

Типичная ошибка подмены понятий, или намеренная подтасовка. Или – боюсь подтвердить уже высказанное предположение – у самого автора шизофреническое мышление? Не зря же он в одной из поздних работ (1932) выдал известную «крылатую» фразу: «каждый носит в себе в скрытом виде свою шизофрению» (Выготский, 1956. С. 489).

«Аргумент классика» в наше время можно было бы опустить, если бы в его применении не выявлялся наиболее выпукло уровень. Обсуждение именно этого аргумента дает общий план проблемного поля, позволяющий судить, с чем мы имеем дело. Цитата взята из «Философских тетрадей», представляющих собой не системный труд, а собрание ученических конспектов, сделанных молодым В. Ульяновым в ходе самостоятельного изучения философии. В данном случае речь идет о конспекте «Метафизики» Аристотеля (Ленин, 1969. С. 329–330). В рукописи, безусловно, имеются заслуживающие внимания отрывки, ибо Ленин был талантливым человеком, а у талантливых людей даже в непродуманных текстах всегда попадается несколько метких наблюдений. Но в целом это очень «сырой» текст, который Ленин не публиковал при жизни.

Из всех недоосмысленностей та, которой восторгается Выготский, – пожалуй, самая разоблачительная. Не понимать разницу между фантазиями дикого человека и мышлением философа о трансцендентном – это саморазоблачение рассудка. Противоречивое мышление первобытного человека и мышление о противоречиях философа – это две разных ступени тяжкого пути познания человечества, между которыми множество ступеней, преодоление каждой из которых стоило большого труда и большой крови (вспомним о Сократе, Бруно и др.). Теологическая «идея бога», которая добавлена в одну кучу с философской диалектикой, – это также «не совершенно в том же роде» явление, что синкретические фантазии первобытного человека. Считать эти достижения «чудовищной» или «ребяческой» нелепостью – это чудовищная ребяческая нелепость.