Человек-да
Шрифт:
— Итак... учитываем те случаи, когда ты ответил отказом.
— Нет, постой. А что же те случаи, когда я ответил согласием? — напомнил я.
Иан поразмыслил над моим замечанием и театрально махнул рукой, требуя объяснений. Я почувствовал себя рабом, которого допустили пред очи могущественного повелителя.
— Ну... видишь ли... я очень старался на все отвечать согласием. Буквально на все. И вот что я понял: «Да» — могучее слово. Слово, позволяющее почувствовать себя свободной личностью, открыть свою душу и летать как ветер. Это слово...
— О Боже. Заткнись, приятель. Да. Это — слово. Но беда в том, что это слово ты отказался
— Ты еще не все знаешь.
Иан опустил голову в ладони.
— Если мне придется переписывать наказание... — произнес он. — В чем дело? Что еще ты мне не сказал?
— Ну, вообще-то ты не совсем прав. Не спорю, пару раз я не сдержал слово, и формально получается, что я проиграл, но...
— Ну-ну, пошло-поехало. — Иан всплеснул руками. — Пытаешься найти лазейку, да? Придумал отговорку в последний момент. Это нечестно. Ты сказал «нет». И точка. Ты проиграл.
— Не придирайся к словам, — урезонил я его. — Я проиграл. Я не на все ответил согласием. Но я ответил отказом только два раза. Не сдержал слово только дважды.
Иан подозрительно посмотрел на меня.
— Ты был у Кристен. То-то мне показалось, что вид у тебя уставший...
— Нет. Вид у меня уставший потому, что я полночи паковал чемодан.
— Паковал чемодан?
— Я улетаю в Австралию. К Лиззи. Посмотрю, как все сложится. Хочу рискнуть. Я сказал «да».
— Что-о?
— Вылетаю сегодня вечером. Буду там на Рождество. Боюсь, тебе с твоим изощренным наказанием придется подождать до моего возвращения.
— Но это блестящее наказание! — воскликнул Иан, протягивая мне свой красный конверт. В его глазах сквозило отчаяние. — Ты не вправе так со мной поступить! Я же столько сил на это потратил!
— Мне пора.
Я начал подниматься из-за стола. Иан с мольбой смотрел на меня.
— Но... почему ты передумал?
Я взял свой дневник, открыл разворот с последними записями.
Там лежала открытка — роскошная, великолепная открытка, — пришедшая по почте всего два дня назад, утром. Я положил ее на стол и пододвинул Иану.
— Прочти, — сказал я.
Пока Иан читал, я наблюдал за ним.
— Надо же... Ну и ну, — произнес он, возвращая мне открытку.
Я убрал ее в дневник, вышел из паба, сел в машину и поехал в аэропорт. Но напоследок мне нужно было сделать еще одно дело.
Я взял телефон и набрал номер Уэга.
— Уэг?
— Привет, Дэн.
— Ты где?
— В Италии.
— Прекрасно. Отлично. Слушай, тебе это, наверное, покажется странным... но я бы хотел попросить тебя об одной услуге.
Я сидел в самолете, на высоте многих тысяч футов над землей, и думал о том, что я сделал. Я решился на риск, но совершенно не жалел об этом. Лиззи обрадовалась, когда я позвонил. Я спросил, остается ли в силе ее предложение, и извинился за свое поведение в последний день ее пребывания в Лондоне. Как и Иан, она поинтересовалась, почему я передумал, какое событие заставило меня найти единственную кредитную карту, которую я не порезал — ту самую, что я приберег «на крайний случай» — и забронировать билет на ближайший рейс до Мельбурна.
Я открыл свой дневник и взял открытку — потрепанную, измятую, испачканную открытку, посланную мне аж из Таиланда.
Дэнни!
Как дела?
Я улыбнулся. Джейсон сказал «да».
Я понятия не имел, что его побудило бросить работу и заняться тем, что сделало его счастливым. Было ли это как-то связано со мной? По большому счету, маловероятно. И все же в глубине душе я надеялся, что именно встреча со мной повлияла на его решение.
Поразительно, как несколько слов, произнесенных человеком, которого ты едва знаешь, могут изменить твою жизнь. Конечно, некоторые сочли бы, что это вмешательство свыше. Что Майтрея, возможно, все-таки существует и что это его деяние. Но я знал наверняка, что незнакомый человек способен повлиять на твою судьбу тысячами разных способов — высказать новую идею, соображение... или предложение. На меня оказал влияние Попутчик в автобусе; на Джейсона, возможно, Незнакомец на вечеринке. И не исключено, что в эту минуту где-то на таиландском пляже он рассказывает местной девушке (на которой, мне хочется верить, он однажды женится) о том вечере, когда он встретил этого своего Незнакомца, произнесшего слова, которые побудили его отказаться от прежнего образа жизни.
Конечно, более вероятно, что сейчас он напивается где-нибудь на таиландском пляже, но мне все равно хочется думать о приятном.
Дело в том, что даканье — не бесцельное занятие. В нем заложен глубокий смысл. Следуя принципу согласия, люди меняют свою жизнь, становятся свободными личностями. Такие люди, как я или Джейсон. А может, даже вы. Принцип согласия пробуждает дух риска, авантюризма. И порой маленькие возможности, представляющиеся нам каждый день, оказывают на нас наибольшее воздействие.
И вот теперь, сонный и помятый, я летел над океаном в пассажирском авиалайнере, устремляясь навстречу новым возможностям.
Это и есть настоящая жизнь.
Я прислонился головой к окну и мгновенно уснул.
26 декабря
Я в Австралии уже целых три дня.
Все...
Великолепно.
Лиззи встретила меня в аэропорту, поприветствовала улыбкой и поцелуем.
Рождество с ее семьей мы отмечали на открытом воздухе: ели барбекю, пили пиво с ее многочисленными родными и двоюродными сестрами и братьями, жарились на тридцатиградусной жаре. Я уважаю международные культурные стереотипы, и посему барбекю я называю по-австралийски «барби» и хожу в шляпе с подвешенными к полям пробками, которую одолжил у кого-то. И что удивительно, хоть я и не могу похвастать загаром и развитой мускулатурой, я прекрасно вписался в местное общество. Австралия — страна «рыбок»! Наконец-то я оказался среди себе подобных — среди людей, близких мне по духу.