Человек дождя
Шрифт:
Для того чтобы уцелеть, он должен был отключиться. И он перенесся в другой мир. Он был бейсболистом высшей лиги. Его лицо было свирепым. Его глаза щурились и косили.
— Подача, — буркнул Рэймонд, делая движение, соответствующее его словам. Но плохо координированное тело не слушалось его, движения были замедленными и неровными. Губы сосредоточенно сжались, когда он провожал глазами полет воображаемого мяча. Услышав воображаемый звук удара о воображаемую биту, он сделал было шаг вперед, но передумал и вернулся.
— Мяч не засчитан.
Чарли молча наблюдал происходящее, понимая, что Рэймонд
— Похищение, а? — Он говорил спокойно, зная, что Рэймонд не услышит даже его крика. — Было бы проще, Рэй, если бы ты мог выписать мне чек.
Рэймонд проверил базы. Ужасная ситуация для него, питчера высшей лиги, бейсбольной звезды! Заняты первая и третья. Три подачи, два мяча отбиты. И все из-за него, Рэймонда Бэббита, лучшего игрока «Цинциннати Рэдз» образца 1955 года. Он должен собраться… собраться…
— Мяч не засчитан, — в ужасе прошептал Рэймонд.
Глава шестая
Чарли так и не узнал, когда и чем закончилась игра, победой или поражением. Не прошло и часа после бегства Сюзанны, как он, вымотанный до крайней степени, уснул. Из комнаты Рэймонда не доносилось ни звука, и Чарли надеялся, что он наконец улегся. Если, конечно, он не отдыхает перед тридцатым иннингом.
Когда Чарли, проснувшись рано утром, отправился проведать его, Рэймонд, полностью одетый, уже сидел на краю кровати. Его волосы были мокры и взъерошены. Он казался вполне спокойным, хотя голова клонилась вбок, а шея была неестественно вывернута. Чарли отметил про себя, что Рэймонд может сам менять рубашки и белье, умеет причесываться и чистить зубы. Ну и что из этого? Вскоре он вернется в Воллбрук, может быть, даже сегодня, если все пойдет как задумано. Нужно лишь дождаться, пока психиатр придет в свой рабочий кабинет и сядет за стол. Потом позвонить и выложить свои карты.
Он не собирался задерживаться в Цинциннати больше чем на день-два. Он только уладит дела с психиатром, вернет Рэймонда и подобру-поздорову унесет задницу в Лос-Анджелес. Слишком много нитей тянуло его назад, чтобы он мог здесь рассиживаться. Кредиторы, наверное, уже разыскивают его с полицией.
Но всему свое время, и первым вопросом на повестке дня был завтрак. В паре кварталов от отеля была самая обыкновенная забегаловка, где можно было перекусить быстро и без затей. Рэймонд вошел вслед за Чарли своей обычной шаркающей походкой, и они устроились за чистым столиком у окна. Было еще слишком рано, и помещение было почти пустым, лишь за стойкой сидели двое шоферов, макая пончики в горячий кофе.
— Доброе утро, — сказала миловидная светловолосая официантка, подходя к их столику с салфетками и столовыми приборами. Ее большие голубые глаза с интересом задержались на Чарли.
Чарли взглянул на нее. Он была очень молоденькая и выглядела весьма аппетитно. Для начала Чарли одарил ее Улыбкой Номер Четыре, Мальчишеской.
— Действительно, прекрасное утро, — ответил он и со значением подмигнул.
Официантка, перегнувшись через столик, чтобы подать им меню, продемонстрировала Чарли свой пышный бюст во всем его великолепии.
Рэймонд тоже изучал ее грудь, скосив глаза, чтобы лучше видеть, но она, увлеченная Чарли, не заметила этого.
— Благодарю вас, — многозначительно промурлыкал он. — Ну что у вас сегодня вкусненького?
— Ну, например, я, — ответила она со смешком. Ее голубые глаза заблестели.
— О-о. — Глаза Чарли путешествовали вверх-вниз по стройному телу девушки. Сально ухмыльнувшись, он произнес: — А мы как раз гадали, кто здесь сможет нас поразвлечь? Вечерком?
— Салли Диббс, — внезапно сказал Рэймонд. Он прочел пластиковую табличку с ее именем, прикрепленную к кармашку на груди. — Четыре-шесть-один-ноль-один-девять-два.
Глаза девушки изумленно расширились, и она недоверчиво посмотрела на Рэймонда.
— Откуда… Откуда вы узнали номер моего телефона? — запинаясь, спросила она.
Чарли удивленно переводил глаза с Салли на Рэймонда. Какого черта? Поймав его взгляд, Рэймонд забеспокоился. Опять он сделал что-то не то. Он опустил голову.
— Телефонная книга, — промямлил он, — ты велел мне читать ее.
Официантка в недоумении крутила головой, не зная, на кого из них смотреть и что думать. Чарли вымучил улыбку, надеясь, что она достаточно беспечна:
— Он… Ну… у него хорошая память.
— Я сейчас вернусь, — нервно сказала официантка и поспешно ретировалась. Этот маленький — явно чокнутый.
Теперь Чарли Бэббит кое-что вспомнил. «Замечательные способности, — говорил доктор Брунер, — аутистичный феномен». Чарли вспомнил, как пренебрежительно он тогда, в Воллбруке, отнесся к декламации Рэймонда. Но там был Шекспир. А это — другое дело. Это номера. Способность запомнить номера может оказаться полезной, весьма полезной. Чарли закурил «Лаки» и, глубоко затянувшись, внимательно посмотрел на Рэймонда. Он увидел его в новом свете — в свете возможной выгоды.
— Как ты это делаешь?
— Я это делаю, — робко ответил Рэймонд. Он все еще был испуган, все еще думал, что брат зол на него, что он опять сделал что-то не то. Его глаза перебегали с солонки на салфетку, он старательно избегал взгляда Чарли.
И Чарли понял это. Впервые он осознал, что должно твориться в голове Рэймонда Он сказал мягко, ободряюще.
— Здорово. Мне понравилось. Ты запомнил всю книгу?
— Нет, — ответил Рэймонд, но Чарли уже знал, что так он говорит «да». Чарли успел уже многому научиться. Он широко улыбнулся брату. Рэймонд ответил гримасой, которой накануне научил его Чарли. Я делаю так, как делаешь ты. Паника оставила его. Он был прощен.
— Ты голоден? — спросил Чарли, открывая меню.
Рэймонд кивнул.
— Чего ты хочешь?
Хочешь? Понятие «хочешь» относится к той же категории, что и «нравится» и «не нравится». Оно предполагает выбор, предпочтение. «Предпочтение» ничего не означает для аутиста. Рэймонд не знал, что значит «хотеть», механизм, ответственный за желания, у нею отсутствовал. То, чего он действительно хотел, было необходимо для его выживания. Это были кирпичики, необходимые для строительства его защитных сооружений, — его телевизионные программы, или установка кровати, или что-то подобное. Но он никогда бы не сказал, что он этого хочет. Не находя подходящего ответа в своем сложном, но ограниченном арсенале, Рэймонд сидел молча.