Шрифт:
Глава 1.
Цезарь.
«Предсказывать события может только тот, кто вдохновлён всемогуществом Бога».
Мишель Нострадамус.
Год 1566. 2 июля.
Франция г. Салон.
В глубине дома протяжно скрипнула половица и почти сразу же послышались шаги сбегающего по лестнице человека. Ступенька за ступенькой, еле слышимый стук каблуков, а также протяжный похожий на стон скрип открываемой двери. Разбудивший тишину человек торопился. Что бы это значило?
Сердце сбившись с
О чём? Цезарь мог только догадываться.
Оттого, что догадка была не по нутру на сердце начала накатывать тоска.
«Отец поручил Жану сообщить нечто важное, а так, как в этой части дома кроме столовой и моей комнаты, есть ещё две, в которых никто не проживает, намеренья слуги обращены ко мне».
Шаги становились всё торопливее и торопливее.
Скрип половиц заполнив один коридор перебрался в другой.
Волнение охватило Цезаря целиком. Ощущение было, словно за Жаном, двигалось нечто не имеющее ни лица, ни тела.
Вцепившаяся в сознание мысль относительно, поселившегося в доме, призрака заставило содрогнуться, отчего, проникшее в душу, отчаяние сковало не только движения, но и попытки заставить себя отвлечься. Сердце при догадке – с родителем случилось непоправимое, зашлось в испуге так, что стон сам собою сорвался с губ.
По традиции первая встреча с отцом, происходила за завтраком. Проживающие в доме в установленный час должны были, покинув комнаты, спуститься в столовую, чтобы засвидетельствовать уважение главе семейства.
Вторая – во время обеда, опоздать на который считалось – нанести оскорбление не только родителю, но и всем, расположившимся за столом в ожидании трапезы.
Что касалось ужина, тут всё было сопряжено с настроением отца. Возведя вечернее воссоединение семьи в исповедь прожитого дня, старик, поочерёдно обращаясь к каждому из присутствующих, требовал докладывать, что тот успел сделать полезного за прожитый день. Делалось это по глубокому убеждению родителя в том, что смысл существования человека, есть ничто иное, как подаренное Господом благо, потому день должен быть отмечен пусть небольшим, но всё же, событием. В противном случае день надлежало вычеркнуть из жизни, как прожитый зря
– Вы отнеслись к покровительству Создателя с пренебрежением, – наставлял глава семейства. Посему не можете заслуживать ничего кроме моего нежелания видеть вас. Жизнь дарена не для того, чтобы человек мог прожигать время, возводя отношение к данной Богом возможности познавать мир как потребительское. Я бы сказал – иждивенческое. Ежедневно ежечасно мы, как существа наделённые разумом, должны облагораживать пребывание наше на этом свете не только эмоциями, но и поступками, внося тем самым лепту в развитии
Но даже когда испепеляющий взгляд отца заставлял сгорать от стыда, Цезарь никогда не чувствовал себя столь беспокойно, как сейчас.
Волнение? Скорее страх.
Состояние ожидания было сравнимо с моментами, когда отец приглашал сына в кабинет. Стоило услышать, что Цезарю надлежит посетить кабинет отца, нутро начинало ощущать волнение нагоняющее на душу отчаяние.
Шаги, достигнув двери, смолкли.
Жан стоя по другую сторону двери, не торопился сообщить о своём приходе.
«Решил усмирить дыхание?» – подумал Цезарь.
Представив, как Жан подносит к двери сжатую в кулак руку, чтобы постучать, Цезарь опередив намеренья слуги, произнёс: – Жан, входи!
Дверь, с похожим на детский плач, скрипом отворилась.
В дверном проёме возникло лицо Жана.
– Господин! Как вы догадались, что в коридоре стою я?
– То было не трудно, – не отрывая взгляда от украшенного алмазами неба, проговорил Цезарь. – Скажи лучше, зачем я понадобился отцу?
– Отцу? – ещё более растерялся слуга. – Откуда знаете, что прибыл я по велению господина Нострадамуса?
– Предполагаю.
Развернувшись, Цезарь сделал шаг к центру комнаты.
– Ну так, что с отцом?
– Отец ваш желает сообщить вам нечто важное. До того, как отправить к вам расспрашивал, есть ли у меня цель в жизни, затем взялся учить, как преодолевать трудности. После чего потребовал, позвать вас.
– Так чего же мы стоим?
Не дав Жану опомниться Цезарь, выскочил вон из комнаты.
В мыслях надрывно стучала произнесённая Жаном фраза, – «Мне кажется, отец ваш желает сообщить вам нечто важное».
Преодолев коридор, Цезарь кинулся к лестнице.
Ступеньки мелькали перед глазами, в то время когда казалось, что двигается он не столь быстро. И только оказавшись наверху Нострадамус – младший перейдя на шаг, позволил себе остановиться.
«Надо восстановить дыхание. Отец не любит поспешности. Теперь не плохо было бы придать лицу озабоченности. Родитель ненавидит пустых ни располагающих к разговору взглядов. При входе следует склонить голову и уверенно спросить, что заставило оторваться от наблюдений за звёздами»?
Забыв сообщить о своём приходе стуком в дверь, что считалось правилом для всех без исключения, Цезарь переступил порог кабинета.
Нострадамус сидел в кресле у камина, отчего был виден только затылок.
Не отреагировав на скрип петель и учащённое дыхание сына, старик поверг того в ещё большее смятение.
От мысли, что опоздал, страх обжёг сознание Цезаря.
Прижавшись спиной к двери, юноша замер в ожидании.
– Подойди, сын мой.
Голос отца заставил Цезаря вздрогнуть.