Человек из пустыни

Грушковская Елена

Лейлор кивнул. Король ласково погладил его по голове.

— Не забудь почистить зубы и умыться. Утром увидимся.

Комнаты для остальных гостей были расположены рядом, а королевская спальня — в конце коридора. Простившись с каждым и пожелав всем спокойной ночи, король предложил гостям располагаться на отдых, а сам куда-то ушёл. Обслуживал гостей дворцовый персонал, взявшийся откуда-то, как по мановению руки — десяток Эгмемонов с безупречными манерами.

— Вы были правы, милорд, — сказал Джим, когда они с лордом

Дитмаром легли в постель. — Подумать только! Раданайт — король. Впрочем, он чётко придерживается своего плана, который он составил много лет назад. Он сказал, что до сорока лет станет премьер-министром, и это сбылось. А после этого он планировал стать королём, и этого он тоже добился.

— Помнится, он предлагал тебе руку и сердце, но ты ему отказал, — сказал лорд Дитмар. — Не жалеешь? Только подумай: сейчас ты мог бы быть супругом короля.

— Ах, милорд, о чём вы говорите! — вздохнул Джим, прижимаясь к нему. — Разумеется, я не жалел, не жалею и никогда не буду жалеть, что стал вашим спутником.

В другой спальне разговаривали лорд Райвенн с Альмагиром. Альмагир расчёсывал лорду его длинные серебряные волосы, а тот со вздохом проговорил:

— Это незабываемый день для меня… Какие он сказал слова! Моё сердце всё ещё сжимается, когда я их вспоминаю. А я-то думал, что он совсем позабыл своего старого отца! Нет, оказывается, он помнит! Ах, мой дорогой, сегодня я достиг того, ради чего я жил: я увидел моего сына на вершине. Я счастлив. Жизнь прожита мной не зря.

— Вы так говорите, милорд, будто считаете свою жизнь завершённой, — заметил Альмагир. — Да, ваш старший сын достиг таких высот, каких мало кто достигает, но не забывайте и о младшем. Эсгин только начал свой жизненный путь, и ему ещё нужна ваша поддержка.

— Я это понимаю, любовь моя, — проговорил лорд Райвенн. — И ты, безусловно, прав. Но я не вечен, увы. Я уже в преклонных летах, и кто знает, сколько мне ещё осталось, — быть может, уже не так много. Но даже если я уйду раньше, чем Эсгин устроится в жизни, я всё равно спокоен за него: я уверен, что старший брат его не оставит и заменит ему меня — тем более, теперь, когда он сам столь многого достиг.

Альмагир, затаив вздох, промолчал: он не хотел омрачать радость лорда смутными предчувствиями, сути которых он даже сам не мог точно сформулировать.

Глава 7. Оставаться, пока можешь

Утро этого страшного дня — 2-го йерналинна — началось, как обычно: Джим с лордом Дитмаром поднялись, приняли душ, оделись и позавтракали, и Джим проводил лорда Дитмара в академию. Потом он проводил на учёбу Серино, близнецов и Лейлора. Дейкин и Дарган решили пойти по стопам лорда Дитмара и учились в Кайанчитумской медицинской академии, которую он возглавлял. Серино уже работал над дипломом и готовился в будущем к соисканию степени магистра философии, а для Лейлора закончился период домашнего образования: он пошёл в школу.

Чем занимался Джим весь день, оставшись дома один? Проводив всех, до полудня он читал, в полдень посмотрел выпуск новостей и выпил чаю, а потом поехал к Арделлидису. Они пили чай и разговаривали, и Джим рассказывал Арделлидису о том, что он в данный момент читал. Сам Арделлидис не был большим любителем чтения, но ему

нравилось слушать: это отвлекало его от печальных мыслей. Они играли с маленьким Лу, главным утешением овдовевшего Арделлидиса, который ещё носил траур по Дитриксу и вёл затворническую жизнь. Он также жаловался, что вокруг него вьются ухажёры — обольстители богатых вдовцов.

— Я всех посылаю подальше. Меня не проведёшь! Я сразу вижу, что им нужно. Да, конечно, среди них много хорошеньких — просто пальчики оближешь, и трудно устоять, но меня на смазливую мордашку не поймаешь.

— А серьёзных предложений совсем не поступает? — поинтересовался Джим.

— Есть парочка, — вздохнул Арделлидис. — Ко мне сватается лорд Вокс, но он такой древний, что если я свяжу с ним свою жизнь, уже через год-два мне опять придётся надевать траур. Старик уже одной ногой в могиле, а туда же! — Арделлидис пренебрежительно хмыкнул. — Да ещё лорд Уэрмонд сватает мне своего единственного ненаглядного сыночка.

— И что? — спросил Джим.

Арделлидис пожал плечами.

— Да ничего… Хорошенький, прямо куколка, и в самом соку — семнадцать лет, но страшно глупый! И наряжаться любит чуть ли не больше меня. Боюсь, мы с ним поссоримся из-за того, чья очередь крутиться у зеркала.

— А может, и не поссоритесь, — улыбнулся Джим. — Зато у вас будет очень много общего.

— У меня — с этой пустоголовой куклой? — скривил губы Арделлидис. — Не смеши меня, мой ангел. Да и как отнесутся к этому дети? Он же младше, чем Джеммо! Да дело даже не в возрасте… — Арделлидис вздохнул. — Просто я никогда не смогу забыть пушистика. Он навсегда останется моим единственным.

— Пойми, если ты не найдёшь себе никого, дети станут жалеть тебя, — сказал Джим. — И в ущерб своей личной жизни будут стараться не оставлять тебя одного.

— Да разве я запрещаю им устраивать свою личную жизнь? — сказал Арделлидис. — У Джеммо, например, уже есть приятель, и у них, как мне кажется, всё довольно серьёзно.

— А Ианн? — спросил Джим. — У него кто-нибудь есть?

— Насчёт Ианна точно не знаю, — ответил Арделлидис. — Он как будто встречался с кем-то, но потом они расстались. Нет, кажется, сейчас у Ианна никого нет. Если бы кто-то появился, я бы сразу понял. Кстати, а как там твой Илидор? Уже встречается с кем-нибудь?

— Да, у него есть заноза в сердце, — улыбнулся Джим.

— Интересно, интересно! — оживился Арделлидис. — И кто же, позволь полюбопытствовать, эта заноза?

— Не обижайся, но я пока не стану говорить, а то ещё что-нибудь разладится, — сказал Джим.

За этими разговорами они скоротали время до обеда. Джим стал собираться домой: уже должны были вернуться дети. Арделлидис стал уговаривать его остаться ещё.

— Они уже не маленькие, обойдутся без тебя! Ваш дворецкий их напоит и накормит, не волнуйся. А если ты сам проголодался, так я скажу Ноксу. Останься, побудь со мной ещё, мой дорогой! Твоё общество для меня как глоток свежего воздуха!