Человек, которому всегда везло
Шрифт:
Считается, что на мосту был произведен последний выстрел в той относительно скоротечной войне, и это не совсем справедливо. Хоть маршал-принц после вынужденной холодной ванны на левый берег благоразумно не поехал, его конные егеря попытались все же продолжить преследование удиравших казаков... Если уж совсем точно - это было последнее боевое применение огнестрельного оружия, но оказалось, что иногда стреляет и так называемое "холодное".
Французы впервые, начиная со времен крестовых походов, столкнулись здесь с конными лучниками из состава иррегулярных башкирских полков. И к своему удивлению они обнаружили, что древние лук и аркан действуют столь же эффективно и убийственно, что и во времена господства Золотой Орды. Ничего удивительного в этом нет, кремневый пистолет или карабин при ведении огня на скаку дает на три выстрела одну осечку, и дальше пятнадцати-двадцати шагов в цель ни за что не попадешь, будь
Накануне, пишет все тот же Давыдов, к арьергарду прибыло несколько башкирских полков, 'как будто для развлечения нас от неблагоприятных обстоятельств'. Всего в 1807 году было сформированно 20 таких частей пятисотенного состава, включая и Ставропольский казачий полк из калмыков. Почти все они приняли участие в боевых действиях на самом заключительном этапе войны. Вооруженные, как их далекие предки луками и стрелами, 'монголы' изумили французскую кавалерию и вынудили отступить. Впрочкм Денис Васильевич дает им весьма уничижительную оценку, не поскупившись на черную краску: 'В вислоухих шапках, в каких-то кафтанах и на лошадях неуклюжих и малорослых - эти жалкие карикатуры на удалых черкесских наездников, были присланы в арьергард, как нас уверяли тогда, - с намерением поселить в Наполеоне мысль о восстании на него всех народов подвластных России, устрашив его тем. Не народы невежественные и дикие, а 300000 резервного, регулярного войска, стоящего на границе с примкнутыми штыками и под начальством полководца предприимчивого и решительного - вот, что могло бы устрашить Наполеона'.
Оставим это сомнительное утверждения на совести поэта-гусара, тогда ведь считали, что сражатся можно только в чистеньком красивом мундире, обязательно застегнутом на все пуговицы - это была эпоха тотального униформоложества. По факту, 'народы дикие и невежественные' в 1807 вполне себе воевали и успешно били просвешенных европейцев. Почти всех вражеских кавалеристов, кто сунулся на левый берег Немана, 'дикари' выбили из седел стрелами и кроме того сумели поймать арканами и взять живьем нескольких французских обер и штаб-офицеров. Снова дадим слово тому же Давыдову: 'На перестрелке взят был в плен французский подполковник. К несчастью этого штаб-офицера природа одарила носом чрезвычайного размера, а случайности войны пронзили эту часть тела стрелой насквозь, но не навылет. Стрела остановилась ровно на половине длины своей. Подполковника сняли с лошади и посадили на землю, чтоб освободить от этого беспокойного украшения. Много любопытных, солдаты, меж коими было и несколько башкирцев, обступили страдальца'.
Ну и шнобель у этого французика, гасконец наверное... Дюма-отец однако приврал много, хоть и писатель хороший. Жаль уже никто не узнает, что бы он сказал увидев земляка д`Артаньяна из 'Трех мушкетеров' в таком жалком положении, что бы придумал в оправдание? Александр толкался тут же вместе с зеваками, ожидая чем все закончится, его пикет не успел вступить в бой с конноегерями, с ними разобрались очень кстати подоспевшие 'татаро-монголы'. Вот привели лекаря, сейчас вероятно попытаются отпилить хирургической пилой стрелу возле пронзенного носа, так что бы вынуть ее без ущерба. Однако один из степных всадников предложил альтернативное решение, желая заполучить обратно свое оружие в целости и соохранности.
– Нет! Бачка не дам мой стрела резать! Не обижай бачка, не обижай! Мой стрела - сам выну.
– Что ты врешь!
– возмутился лекарь, -Как ты вынешь ее, ежели я не могу?
– Да, бачка! Возьму за один конец, -продолжил уроженец Башкирии, -И вырву, мой стрела цела!
Народ со смеху чуть не помер, когда поняли, что предлагает потомок скифов, не смеялся только пленный гасконец, сообразив наконец, хоть и языка не знал, что его победителя и пленителя неповрежденная стрела интересует больше, чем 'европейский' нос пленного - и правильно, незачем его совать куда не следует. Француз стал кричать, обращаясь к офицерам, среди которых Александр уже приметил ранее и знакомого гусара. Он умолял отогнать прочь жестокого 'дикаря', что к великому сожалению собравшихся нижних чинов и башкир офицеры и сделали.
– Смотри - цивилизованный французский нос восторжествовал над дикой башкирской стрелой!
– Давыдов продемонстрировал Сашке деревянные обломки.
.........................................................
После того как противоборствующие стороны разделила широкая река, боевые действия сами по себе прекратились, хоть полевая артиллерия на такие дистанции могла вести огонь. Бонапарт достиг всего, чего хотел - ему полностью отошла вся Пруссия
Штабс-капитан Денисов пошутил, тогда, что эта мысль должно быть родилась у цесаревича, когда последний увидел 13-й егерский полк, и некоего унтер-офицера в неуставной шляпе и полотняном 'мундире'.
– Иван Федорович, я бы раздал пистолеты с одним зарядом всем от генерала и выше, так дешевле будет!
– ответил тогда Сашка, и в самом деле войну проиграли на уровне командования армией, пусть они и стреляются, если есть такое желание.
Как бы то ни было, но переговоры пошли быстро, и вскоре стороны уже официально прекратили боевые действия. На российской территории армия Беннигсена удобно расположилась между селениями Погенен и Микитен, а главная квартира обосновалась в Амт-Баумблене. Авангард и арьергард были распушены и егеря 13-го полка наконец получили долгожданный отдых, охранную службу на временной границе в этот раз несли казаки Платова.
Глава 9. Худой мир.
.........................................................
– Ляксандр! Глянь чего мы добыли у немцев!
– гордо демонстрирует штуку добротного немецкого зеленого сукна приятелю Григорий. Он ездил с фельдфебелем в город за провиантом, а там беспорядки происходили, народ лавки и склады товаров разбивает, в одном месте солдаты наткнулись на выброшенное мародерами сукно и набрали целый воз с верхом, да еще и не один.
– Везите в обоз, только Денисову не показывай, и так уже нас 'воинами-грабителями' давно называет!
– деловито распорядился Сашка, может быть ткань сгодится на одежду. Цвет подходит для мундиров, жалко только оттенок немного не тот, могут забраковать ретивые службисты.
Между тем мирная жизнь стала по-немногу налаживатся и первое, что пришло в голову командованию, так это конечно же устроить частям строевой смотр, словно измученным войной и лишениями долгого похода нижним чинам нечем больше заняться. Тут 'трофейное' сукно добытое Григорием и пригодилось, понашили егеря сами себе мундиров, кривых и косых, лишь отдаленно напоминающих уставные образцы с картинки, поскольку все профессионалы - местные портные были заняты в то время исключительно обслуживанием офицеров. В других полках еще хуже, там по слухам одна половина голая сидит в лесу, пока вторая представляется на смотр высокому начальству. На двух солдат в наличии всего лишь одна пара сапог и один полный комплект обмундирования.
Неприятности подкрались к унтер-офицеру неожиданно и совершенно незаметно, никакой беды он не ждал, и тут на тебе бабушка Юрьев день. Однажды утром его вызвали в канцелярию, оказывается в полк приехал из главной квартиры судейский чиновник и опрашивает очевидцев неудачного боя с Сенармоном, когда российской стороной были потеряны пушки. Никакого подвоха или ловушки Сашка не почувствовал, а как на зло могущий дать дельный совет штабс-капитан был в тот день в командировке.
– Да ты братец грамоте учен, как я погляжу! Вот тебе бумага и перо, опиши как все было, ничего не таи, чего тебе стоит?
– велел представитель военной юстиции и Александр подробно написал, никакой вины он за собой не полагал, и ранее претензий за этот эпизод никто не предъявлял. Более того его даже похвалили в полку перед строем, он единственный сумел тогда спасти часть подчиненных, пехотное прикрытие и прислуга остальных мелких батарей в том сражении полегла или попала в плен полностью без остатка.