Человек, которому всегда везло
Шрифт:
– Тебе сколько лет? Тринадцать в этом году будет?
– безапелляционно решил он после очередного жаркого поцелуя, рано или поздно, когда-то это надо сделать, -В субботу Дарья приедет от помещика, возьмем денег и пойдем к бурмистру вашему, а от него прямо в церковь. И там - венчатся! Все!
Тут стоит сделать сделать небольшое и не совсем лирическое отступление, пожалуй в этом назрела необходимость, и кое-что объяснить С точки зрения классической русской литературы девица Глаша, которую унтер-офицер изнасиловал, 'обесчестил', или как тогда говорили, 'обидел' - если по-народному, поступает донельзя странно. Она не только не утопилась и не повесилась, но даже и не прогнала прочь обидчика-солдата. А как же классики, неужто обо всем нам врали? Да нет, скажем так, они некритично переносили нормы поведения 'своего' класса или сословия на весь остальной народ, кто искренне заблуждался, а кто и умышленно - в воспитательных целях. Другое дело ученые-этнографы, что они пишут об 'исключительной православной нравственности' российского простонародья? Давайте почитаем, сразу же ой... в одной
Ладно, не убедил... рассмотрим вопрос с другой стороны. У нас ведь в ходу патриархальность и народность пополам с самодержавием и крепостничеством? При этой системе право и "лево" насиловать крепостную или дворовую женщину имеет сам барин, барские холуи и управляющие, затем чиновники, родственники мужа и даже казаки и солдаты на постое - список любителей халявного развлечения длинный, всех и не упомнишь. Если бы все женщины из простонародья, коих 'обидели' топились, то за 200 лет крепостного права народ бы просто вымер. Ах забыл-забыл, у нас ведь еще 'вольные' есть и всякие там инородцы, но не волнуйтесь вы так - об этих вместо помещика позаботится российский чиновник, этот господин своего не упустит и мимо красивого женского тела равнодушно не пройдет ни за что.
В любом случае Глаша правильно поняла Александра и простила, ведь насилие над ней совершил любимый человек. А что до 'запретной темы', то в деревне она таковой никогда таковой не была, разве что для самых маленьких детей, близость к природе невольно сказывается. Никто не стал уподобятся тургеневской Муму, хотя большой и глубокий пруд поблизости был в наличии. Не стала Сашке устраивать истерик и Дарья, матери не особенно понравилось, что дочку сделали немного раньше положенного срока женщиной, но в деревне девка в 15 лет уже на выданье. Женский век у крестьянок в 1800-е короток, с 12 по 15 - девка, 15-25 молодуха, 25-35 - баба, далее уже старуха.
Прежде чем идти молодым под венец пришлось соблюсти некоторые неизбежные формальности, писанные и неписанные. Так в деревне испокон веков положено, чтобы парень сперва хоть раз прежде чем женится, 'вывел в свет' свою избранницу, ну или не свою... как уж потом получится. Решит бурмистр, что Акулька должна выйти за Епишку и баста, если заупрямятся, то будет им 'страсть', выдерут обоих розгами на конюшне и отправят силком в церковь. Поскольку происшествие случилось в понедельник, то ко вторнику Сашке велели явится к вечеру при полном 'параде', для того чтобы сводить девчонку на посиделки. Ранее Глашу, не имевшую еще по малолетству кавалера туда не допускали. Отпросился он у Денисова, почистил мундир и сапоги, надел своего 'Егория' и пошел. Глаша как увидала, так сразу аж просияла вся и кинулась собирать 'гостинцы', Машка пыталась увязаться вслед за ними, но ее подкинули на время соседям. С пустыми руками приходить было не принято, все несли - кто что мог, так сашкина пассия захватила сахар и чай. Глафира, как взрослая девица, надела первый раз в жизни женскую юбку, своей у ней не было и пришлось позаимствовать у матери. Собиралась деревенская молодежь обычно у какой-нибудь вдовушки или солдатки. Главное условие - большой дом, но если народу приходило много, то при хорошей погоде вытаскивали столы и лавки прямо во двор и там располагались. Александр приготовился было к худшему, но вышло все на редкость благопристойно, водку если и пили, то совсем немного и только парни, девицы не притрагивались к зелью. Ничего удивительного, средний возраст 'девок' 13-14, а 'женихов' едва ли 15-17 лет, фактически еще подростки. У крепостных крестьян в ту пору ранние браки были очень сильно распространены. Тон такому течению задавали сами помещики, ведь каждая супружеская пара, это уже 'тягло', какое словечко специфическое, так и подумаешь, что имели ввиду рабочий скот, а не людей. С тягла берется уже нешуточный оброк или накладывается барщина, а вот с девки обычно семья ничего не платила, за исключением особых случаев, как у Дарьи например. С холостых молодых парней, живущих в семье родителей брали больше, но все равно немного. Официально конечно возраст для вступления в брак, начиная с 1800-х подняли с 12-ти до 18-ти лет для женщин, но это Россия, и барину такие ограничения не указ. Поэтому насчет 'обвенчают - не обвенчают' Александр даже и не заморачивался, тем более, что у Дарьи имеется знакомый
Но об этом пока не хотелось и думать: смех, шутки, визг, девчонки скопом лезут к солдату, изображая музыку тренькает в углу балалайка. Посидели, немного поплясали, причем Сашка отдавил Глаше ноги, девица деланно возмутилась, так чтоб все видели и заметили: 'экий медведь!' После танцев с парнями поговорили про жизнь, ребята спрашивали, будет ли война - пришлось сказать, что будет и даже когда. Вроде все прошло нормально, ближе к ночи парочки разошлись кто куда, а вот дома обычно спокойная и тихая Глаша устроила форменный скандал в самых лучших классических традициях. С порога она из-за какой-то мелочи отлупила младшую сестренку, а затем и сама расплакалась, разревелась на всю катушку.
Александр не знал, что с ними делать, слева с одной стороны на лавочке Маша сидит и плачет, с другой справа Глаша к нему прижимается и тоже слезы ручьем льет. Прижал их к себе и попытался утешить, погладить по головкам - одна блондинка, другая брюнетка, не получается, только сильнее обе ревут. Решил он тогда начать с малого, точнее с мелкой, применительно к здешним обстоятельствам. Отыскал в красном углу за иконой коробку с рафинадом, и сразу два куска затолкал Марии в рот, некрасиво конечно вышло, но без насилия. Одна умолкла, пусть на время, выплюнуть сладость у нее воли не хватило, теперь дело за второй.
– Глаш, Глаша милая, ну что случилось? Чем я тебя обидел?
– начал он расспрашивать, сопровождая вопросы робкими поцелуями, до чего же слезы у нее соленые оказывается, как вода морская.
– Сашка девки... почто оне на тебя вешаются?
– с трудом сквозь слезы выдавила девчонка, едва справившись с нахлынувшими чувствами, -А меня эдак бросишь?
Вот в чем дело, действительно на фоне местных подростков-'кавалеров', выглядевший лет на 25 солдат как 'молодец среди овец'. Девки дуры так были все до единой очарованы мундиром, 'Егорием' и блестящими пуговицами, действительно по другому их и не назвать. Их собственные Ванечки и Ефимки, если хорошенько подумать, намного предпочтительнее в супруги, чем "казенный самурай" Сашка. Солдат, хоть и выглядит внушительно, но сам себе не хозяин, сегодня здесь, а завтра зашлют нижнего чина куда Макар телят не гонял. Но магическое влияние красивой военной формы на женщин замечено давно, вот и деревенские девчонки не устояли и Глашу чуть ли насильно оторвали от Сашки и загнали тычками в самый дальний угол избы. Теперь бедняжка психует, и дает выход накопившимся за вечер негативным эмоциям.
– Сашка побожись на кресте, что пока я жива у тебя других баб не будет!
– придумала наконец приемлемый выход Глафира и пришлось солдату подчинится и дать такую клятву. В качестве свидетеля этой церемонии выступила ее младшая сестренка, забывшая к тому времени о нанесенной обиде. Марии по причине живости характера постоянно попадало то от матери, то от старшей сестры, но наказывали понемногу - ладошкой по попе. В этот раз же вевела мелкая не то из солидарности с сестрой, не то просто от неожиданности - побили ведь, по ее мнению 'ни за что'. Успокоилась старшая и младшая сразу заулыбалась, отношения правда сложатся у них Сашкой интересные, но об этом он и сам еще пока не знает.
На гулянки решили больше не ходить, деревенская традиция соблюдена, хватит для приличия и одного раза. Вся деревня поставлена в известность, что у Глаши появился жених, но вот визита к помещичьему управляющему, или, как неправильно его называли в деревне 'бурмистру' не избежать.
Поговорив со штабс-капитаном Денисовым и объяснив, что случилось Александр получил немало ценной информации для размышлений. Самое главное - законом браки нижним чинам не запрещены, требуется лишь формальное разрешение командира полка. За этим дело не встанет, в командировке его функции выполняет сам Денисов, а он унтер-офицеру не откажет. Кстати говоря, жениться солдатам и унтер-офицерам не возбранялось. Устав лишь предписывал полковым командирам следить за тем, чтобы солдатские невесты были 'хорошего состояния и поведения'. Жены унтер-офицеров, которые с мужьями жили при полках, нередко держали лавки и торговали съестными припасами, напитками и разными необходимыми для армейской жизни вещами, то есть фактически были 'стационарными' маркитантками. В боевых походах обычно 'женский элемент' полки не сопровождал. С детьми выходило хуже, на мальчиков имело свои виды военное ведомство - они должны были унаследовать профессию отцов. Эскадронным и полковым командирам следовало заботиться об их воспитании и обучении, а с 15 лет отсылать в гарнизонные полки, где они поступали на военную службу 'и не иначе, как в солдаты, а не в писари...' В тот момент о такой опасности ни Саша ни Глаша не думали, считали, что даст бог, сумеют справится и с этой бедой.
Есть и еще одна хорошая новость, нижний чин согласно постановлению, изданному еще при Петре Первом, может выбрать в жены любую крепостную женщину или девушку и ее хозяин обязан отдать свою 'крещеную собственность'. Вот только не выполняется этот закон повсеместно, кто же добровольно подарит служивому рабыню, пусть и малоценную? Александру предложили узнать, как решается в Сосновке вопрос об отдаче девушек замуж в соседние деревни и действовать в том же ключе. Можно попробовать и купить девушке вольную, а в самом крайнем случае просто увести ее в Москву, а барина послать подальше, под прикрытием авторитета Аракчеева и командира 13-го егерского полка такой фокус может прокатить, а может и нет. Разве что жить тогда придется в районе казарм родного полка, а то не ровен час - поймают посланные барин люди Глашу и увезут обратно в Сосновку.