Человек, которому всегда везло
Шрифт:
– Можно ваше высокопревосходительство, но тренироваться надо. Без предварительной подготовки я такой трюк исполнить не смогу, -честно ответил унтер-офицер на вопрос военачальника.
– Хм... Ладно, увидел я судари мои достаточно!
– прервал затянувшийся разговор генерал, -Иван Федорович, соблаговолите распорядится, чтоб ваши люди не болтали лишнего! Дело сами знаете какое.
Поймав выразительный взгляд начальника, Александр сразу же незаметно одними глазами кивнул ему, подтверждая, что все понял. Больше будущий генерал-фельдмаршал к ним не приезжал, и Александр с ним не встречался. Денисов на вопросы Сашки насчет цели столь странного визита ответил неохотно, но можно было сделать вывод, что он и сам смутно представлял, что было нужно генералу. Единственная зацепка - Ермолов, по словам штабс-капитана странная просьба-приказ "показать все" исходила именно от него. Больше они на эту тему не разговаривали и эпизод как-то сам по себе забылся и почти истерся из памяти. По истечении многих лет уже трудно разобраться, что тогда происходило в период 1808-1812, но несомненно одно, подготовка к большой войне влетала стране в немалую "копеечку", разрушала ее и так дышащую на ладан экономику. Не исключено, что у некоторых нестандартно мыслящих генералов появилось в такой обстановке желание решить проблему с Наполеоном "другим способом"... вот только для кого конкретно предназначались пули калибра в планах Барклая-де-Толи 7.62мм из Токарева, так и осталось сокрыто мраком неизвестности, пока...
В неспешном ходе провинциальной жизни наступило
К рождеству пришла первая радостная весть, оказывается 13-егерский полк из Польши переводят в Россию и прямо в Москву, вот уж чего никак не ожидали. Ростопчин, московский градоначальник и генерал-губернатор второй столицы империи после очередных беспорядков, а на такие событие московская жизнь богата, потребовал срочно укрепить гарнизон присылкой еще одного армейского полка. Не то, что бы желающих не было - потенциальных кандидатов хоть отбавляй, по сравнению с глухим уездным Засранском, или с провинциальной Пензой, Москва это - О-О-О... Но был один маленький нюанс: это вторая столица и от полка требовали, чтобы каждый нижний чин имел пару запасных мундиров и сапог для торжественных случаев, а равно и остальное 'резервное' обмундирование, исключительно для 'парада' помимо повседневного, полученного от казны. Кроме того время от времени наезжающий в первопрестольную царь имел обыкновения таскать с собой различных важных иностранных гостей, а те в свою очередь норовили частенько сунуть любопытный нос прямо в казарму, следовательно никакой гнилой соломы на нарах и преющих портянок под потолком там быть не должно в принципе. Все бы ничего, вот только на обзаведение необходимым имуществом военное ведомство средств сверх положенных не выделяло, предполагалось покрывать все расходы из полковых сумм. Таким образом, 13-егерский, чьи заслуги в последнюю войну вызывали у многих генералов сильные сомнения, вдруг неожиданно оказался в первопрестольной. Деньги все и решили, с легкой руки командира записавшего случайный трофей в приход полковых сумм, полк внезапно стал 'миллионером' и началось его стремительное восхождение по ступенькам внутриармейской иерархии. Продолжалось это счастье недолго, как раз до осени 1812, но хоть пожили егеря несколько лет по-человечески, некоторые нижние чины даже успели семьями обзавестись за время московского жительства.
На этом подарки судьбы не закончились, не успела отшуметь пьяная и разгульная московская масленица, оставившая после себя сплошь и рядом пустые бутылки-штофы в сугробах и подозрительные желтые пятна на снегу, как штабс-капитан огорошил известием: винтовка над которой они столько возились, высочайшим указом принята на вооружение, под туманным наименованием 'пехотное шестилинейное винтовальное ружье образца 1802 года'. На далекие и тоже весьма туманные британские острова уже спешно отправились приемщики за первой партией - 20 тысяч. Казна решила не мелочится - все равно новое оружие оплатит "Джон Буль", за счет средств выделенных России на борьбу с Наполеоном. Капсюли заказали там же в Англии, из расчета по 1000 на один ствол, поскольку в родном отечестве быстро получить их и не надеялись. Пришлось к великому сожалению, как уж не жалко было, передать технологию производства новинки британцам, со всеми сопутствующими ноу-хау. Денисов сумел найти в Москве отечественных подрядчиков из числа мелких и средних оружейников-кустарей, но у них до войны дальше пробных партий дело не пошло, да и качество изделий оставляло желать лучшего. Отчасти помогли решить проблему специалисты с Шосткинских пороховых заводов, там и были изготовлены в 1811 году первые отечественные капсюли, прошедшие проверку и принятые в казну.
Как ни странно, но новый капсюльный ударный замок был легко принят и заслужил одобрение 'на ура' большинства специалистов собранных в аракчеевской "тайной" комиссии, отдельные скептики правда брюзжали, что солдату такие мелкие вещи, как капсюли давать в руки нельзя - прое..., пролюбит, или иначе говоря утратит 'военно-морским способом'. На это возражение штабс-капитан Денисов неизменно отвечал, что наш российский солдат и ружье способен посеять, да и сам может пропасть бесследно, если за ним не смотреть - для этого и существуют в армии господа офицеры, а не только для парадов, балов и пьянок. За примерами ходить далеко не надо, если даже в лейб-гвардии кавалергардском полку, во время последней кампании, ухитрились "потерять" чуть ли не целый эскадрон во время первого же бивака после неудачного фридландского сражения.
Помимо простоты конструкции, существенно удешевлявшей массовое производство, новый ружейный замок имел и еще одно важное достоинство, теперь можно было вести огонь и под проливным дождем, а для России с ее климатом такое свойство отнюдь не лишнее. Был и другой положительный момент, который сразу оценили по достоинству все строевые офицеры, с новой системой любые осечки однозначно относятся за счет качества боеприпасов и понятное дело взыскивать за них с солдат и командиров, как было раньше с кремнями, уже никто не будет. А то как нередко получалось, положим вышло много осечек и задержек при показательной стрельбе, так сразу следуют оргвыводы: солдатам палки, унтеру в морду, обер-офицер останется без отпуска и повышения в чине, а полковника ждет неприятное объяснение с проверяющими. Другое дело сами винтовки: одна только целесообразность массового применения в бою столь специфического оружия, вызывала такие жаркие дебаты в бывшем княжеском особняке на Тверской, где разместилась 'секретная комиссия', что однажды спорщики чуть не сошлись в драке как торговки на рынке. Противники нарезного оружия, исходя из опыта предыдущих войн считали, что увеличение числа стрелков, неизбежное при массовом введении винтовок, автоматически уменьшает число бойцов в штыковой схватке. Было тогда такое расхожее мнение, что солдат надеющийся на свою пулю неохотно будет сходиться в штыки, предпочитая уклонятся от ближнего боя и тем самым войска лишатся важного тактического элемента. Московский народ на улице только головами качал слыша крики из окон и сокрушался, а набожные купчихи испуганно крестились: 'Вишь эдак служивые надрались! Эк загибают, то и гляди от матерной брани стены то рухнут?'. Знали бы тогда москвичи, что решается за стенами старого особняка судьба их родного города, может быть и отнеслись бы по-другому, может почтенные купцы, юркие приказчики и прочая публика помогли бы штабс-капитану Денисову убедить наиболее упертых "штыкоманов". Ведь если разобраться, то вопрос стоял ребром: или у российской императорской армии будет 10-15 полков вооруженных винтовками, и тогда за Неманом произойдет примерно тоже, что случилось в 1854 году на Альме. Или все останется по старому и тогда, без вариантов: "Шумел, горел пожар московский. Дым расстилался по реке. На высоте стены кремлевской. Стоял Он в сером сюртуке."
Все решила первая же демонстрация нового оружия, проведенная в присутствии его императорского величества. Царь прибыл на масленицу в первопрестольную, приехав как раз перед самым праздником по первому санному пути, зима 1809-1810 года выдалась на редкость теплой, и до середины января снег то выпадал, то снова таял, слякоть была неимоверная, мороза ждали как избавления от такой напасти. Император Александр первый со свитой посетил в столице, все что полагалось по протоколу, а затем отбыл на охоту и маршрут царского поезда 'совершенно случайно', по воле
Сашка как и было задумано, блеснул своим талантом, ну и новым специально пошитым на модный французский манер зеленым мундиром дикого изумрудного оттенка, как уж без этого, фрунт-с однако, эпоха такая! Иначе не поймут, пока они готовились к высочайшей демонстрации всех приодели с иголочки и дополнительно подтянули по строевой подготовке, этот момент и оказался самым сложным для Александра и Григория, поскольку от плац-парадов и разводов на войне и в походах они успели порядком отвыкнуть, опять старая беда: 'Не знал, да еще и забыл...' Стрельбище неузнаваемо преобразилось за неделю до 'высочайшего появления', избы отмыли и отскоблили до желтизны, крыши покрыли свежей золотистой соломой, сараи красиво декорировали полотном, и в довершение всего железные инструменты в мастерской было велено начистить до белизны. Снег на пустыре силами целого батальона был частично вывезен, частично утоптан до твердости асфальта и выровнен строго по линеечке. Хорошо хоть гениальная идея покрасить потемневший снег и лед в белый цвет никому из начальников в голову не пришла, и на том спасибо. Да черт с ним со снегом, штабс-капитану Денисову московские генералы выдвинули претензию, почему у него люди гладко бритые и без усов, как заведено но новому уставу и велению его величества в подражание французам? Не растут, или слишком светлые волосы - кого волнуют проблемы негров, пардон нижних чинов? Пусть рисуют, подкрашивают или приклеивают накладные, отбились от этих ретивых кретинов только при помощи очередной грозной бумажки от Аракчеева.
Унтер-офицер в тот день точно поразив из своей винтовки ростовые мишени в 'яблочко', в то время как его напарник Гриша лишь случайно зацепил из обычного егерского ружья угол щита, свинцовый шарик, один из десяти, честно оторвал щепку и ушел в снежный вал позади, куда ранее угодили и все его девять приятелей разминувшись по дороге с мишенью. Показуха получилась почти идеальная, первый сорт - без малейшего сучка и задоринки, под занавес императору показали стрельбу из казнозарядной винтовки Шарпса с оптическим прицелом. Были точно выбиты все мишени, чайные тарелочки на фантастическом по здешним меркам расстоянии. Капсюльные револьверы царю не представили, после короткого обсуждения с некоторыми прогрессивно мыслящими членами комиссии, их решили пока не продвигать. Убрали от греха и то критики подальше, сейчас не до таких тонкостей, пережить бы с минимальными потерями грядущий 1812. Удивительный факт, но о предстоящей большой войне с Наполеоном в среде военных начиная с 1809 года говорили открыто, как о свершившемся событии и даже ориентировочные сроки открытия боевых действий называли. Не то проболтался кто-то из узкого кружка "посвященных" штабс-капитаном, Давыдова к примеру подозревали - поэт, чего с него взять человек творческий: "1812 год стоял уже посреди нас, русских, с своим штыком в крови по дуло, с своим ножом в крови по локоть." Не то просто общий настрой был такой, следствие обидных поражений понесенных российской армией в 1805-1807 годах. Но вернемся к нашим баранам, тьфу... к нашим стволам. Если уж от примитивной нарезной дульнозарядки казенные оружейные заводы стонут и горестно стенают, словно их заставляют осваивать пулемет системы Максима, где 360 отдельных деталей, то за такую 'хитрую машинку', как револьвер инженеры изобретателя-самородка разорвут непременно. Позднее штабс-капитан отдал парочку образцов, из тех, что попроще - несамовзводных реплик раннего Кольта, в руки местным московским оружейникам-умельцам и мужики со временем организовали неплохой бизнес. По крайней мере состоятельные столичные обыватели в 20-е, 30-е и позднее покупали такие игрушки охотно, Москва конечно не Чикаго, но 'пошаливали' лихие люди там частенько, временами чуть ли не на территории самого Кремля. Как классик наш Александр Сергеевич мудро заметил про те времена, что: "Полиция видимо занимается политикой, а не ворами и мостовою".
Вышло как на картинке, или точнее как в хорошем, добротно поставленном историческом фильме, где одному из стажеров вдруг по прихоти судьбы-режиссера пришлось сыграть на несколько минут главную роль. Мороз холодным огнем обжигает тело под тонким сукном неудобного и узкого мундира, сковывает все члены точно твердеющий раствор бетона, но надо стоять, вытянушвись по стойке 'смирно'. Нельзя ни дернутся, ни шелохнутся, даже дышать полной грудью нельзя, лишь урывками осторожно и размеренно. Рядом царь со свитой осматривает разложенные на покрытом бархатной скатертью столе образцы винтовок и ружей, вот он местный "небожитель" - всего в пяти шагах, почти такой как на портрете, только вместо шляпы-треуголки сегодня в каске с роскошным султаном из подкрашенных перьев. Суетятся кругом блестящие на зимнем солнце шитьем мундиров генералы, безуспешно пытаются понять, что за хрень такую им показывают, несчастного Денисова невежественные придворные 'полководцы' в момент довели до белого каления. Говорят Петр Первый однажды в шутку издал указ 'об освидетельствовании дураков в Сенате', как бы намекая на умственные способности ряда своих высокопоставленных чиновников, пора бы и его потомку провести аттестацию своего генералитета, на предмет исключения со службы явных идиотов. Они тоже в одних легких парадных мундирах, отчаянно мерзнут - не греет оказывается золото на эполетах, а только блестит. Но генералам все же проще - двигаются, и не стоят на месте, изображая живой столб. Где-то на заднем фоне как тень отца Гамлета маячит вездесущий Аракчеев, у графа есть полезная привычка лишний раз на глаза патрону не лезть, но когда надо - он первый оказывается под рукой. Наконец жестокая пытка холодом закончилась, такое ощущение, что еще немного и унтер-офицер разделил бы судьбу советского генерала Карбышева, превратившись в ледяную глыбу. Звучит долгожданная команда и они с Григорием под надзором штабс-капитана Денисова выходят на огневой рубеж, вот здесь то и подстерегает Сашку самая главная беда, как отнесется царь, ярый до мозга костей поклонник строевого фрунта и прусской шагистики, к дерзкой попытке нижнего чина стрелять не из стойки 'смирно', как принято в гвардии, а с удобной прикладки? Но судьба в это раз оказалась благосклонна к Александру, а может быть просто его тезка-помазаник решил, что требовать от мешковатых армейских егерей утонченной выправки 'фрунтового балета' гвардейцев не стоит. Генералы свиты холеные морды конечно скривили при таком 'непозволительном нарушении', один даже кулак незаметно показал наглецу, но его величество ничего возразить не соизволили... и пришлось этим придворным крысам помалкивать в тряпочку. Денисову после презентации, правда комплиментов как на нижегородско-французском, так и на родимом командно-матерном наговорили сполна, но опальному штабс-капитану на гнев этих 'свитских' генералов было глубоко наплевать, наградить или наказать его они не в силах. Лучшим доказательством правоты штабс-капитана служили принесенные с поля простреленные мишени, против такого убойно-убедительного "документа" любые измышления поборников "фрунта и порядка" в генеральских эполетах можно смело отмести, как бесполезный словесный мусор. Сашка из своих личных наблюдений за поведением императора сделал потрясший его вывод, что тот похоже сильно опечален, словно потерял близкого человека. Только что, прямо тут на заснеженном пустыре рухнула в прах прекрасная концепция "рыцарских войн" 17-18-го столетий с их красивыми театральными мундирами и блеском шпаг на полях сражений. Стучится в двери безжалостный 19-й - век пара и машин, вот появились винтовки, способные поражать противника на дальнем расстоянии, но это только начало. Пройдет совсем немного времени, и нынешние безусые поручики, став седыми генералами увидят первые пулеметы, и точно так же будут негодовать, как эти "свитские" вокруг царя: "это неправильно, не благородно, не честно!"... но это жизнь, ее не остановить. "Блаженная была эпоха для храбрости! Широкое было поприще для надежд честолюбия!" - скажет позднее один уже знакомый читателю персонаж, которого то и дело приходится цитировать. Александр, нет не тот который первый, а просто унтер Сашка такого взгляда на события не разделял - была эпоха и сплыла, ну и черт с ней...