Человек, которому всегда везло
Шрифт:
В своих загородных имениях, число коих постоянно увеличивалось, доморощенный фон-барон никаких новшеств не вводил, справедливо полагая, что лучший сельскохозяйственный инструмент в российских условиях - это палка в руках жестокого надсмотрщика. Пусть князья Волконские, Бобринские, и прочие титулованные и не очень идиоты, покупают заморские машины и орудия, строят конные заводы и вводят новые сельскохозяйственные культуры, Степаныч озадачился простым выбором подходящих управляющих для своих новых имений. В основном выколачиванием денег из крестьян по оброку у него занимались иностранцы из числа подонков, набранных по особому конкурсу в питерских портерных. Но были так же и свои отечественные "специалисты" из отставных унтер- и обер-офицеров. Например, один такой палач держал в страхе не только порученную барином ему деревню, но и весь уезд заодно, недаром крестьяне его прозвали "сатаной". Господина барона совершенно не волновало, что происходит на селе, урожай - не урожай, да хоть конец света, но оброк должен быть собран вовремя и в полном объеме, пусть они там хоть грабят на большой дороге или баб своих на позорный "промысел" в город посылают. Как ни странно такой подход к ведению дел обеспечил ему не только вполне стабильный высокий доход с поместий, но и создал репутацию
Особая забота была у него конечно же была о подрастающем поколении, снова прямо как у классика: "Дети - это наше будущее". Так в окрестностях Петербурга был основан закрытый пансион для девочек, а управляющие в поместьях получили четкие указания прислать туда всех "пригожих на лицо" девиц в возрасте от 7 до 10 лет. Дело вела "генеральша Амалия", с виду представительная и родовитая дама, но на самом деле известная в узких кругах любителей 'клубнички' варшавская бандерша польского происхождения. Степаныч соблазнил ее немалым окладом и процентом от реализации "красного товара". Девиц добросовестно учили четыре года примерно по той же программе, что и в Смольном институте, кроме специфических, можно сказать - специальных предметов конечно. Выпускные экзамены по спецпредметам обычно принимал лично Виктор Степанович: отличницы поступали на стажировку в его домашний гарем с перспективой дальнейшего трудоустройства на ниве оказания сексуальных ВИП услуг - содержанками например к богатым господам, хорошисток иногда продавали горничными и гувернантками зачастую в приличные дома. Самую многочисленную категорию выпускниц - "троечниц" понятное дело, с нетерпением ждали публичные дома и прочие "заведения" Питера, Москвы и других крупных городов, эти девицы вполне сгодятся для удовлетворения потребителей средней руки. В последние годы ближе к 1810, в связи с наплывом в столицу знатных и не очень французских и немецких эмигрантов, возник немалый спрос и на нетрадиционные для России сексуальные услуги. Виктор Степанович уже всерьез подумывал об открытии специальной школы-интерната для воспитания крестьянских мальчиков из числа как собственных его крепостных, так и закупленных на стороне, но к сожалению, судьба распорядилась иначе и осуществить столь грандиозные замыслы он не успел.
Читатель вправе спросить, почему столь бурную и незаконную деятельность вовремя не пересекли власти, да и дворовые своего "веселого" барина должны были давно убить за такие фокусы. Ответ прост до безобразия - от справедливого возмездия по закону Степаныча спасали деньги и связи среди "хороших людей", зачастую презентованная вовремя нужному человеку девка решала все проблемы с местной юстицией. Что до рабов, так зря он что ли докторскую защитил по теме противостояния крепостных и их хозяев? Он все предусмотрел до самых мелочей, сразу же завел в Питере вольнонаемную вооруженную охрану и среди его окружения, среди 'ближних' или домашних дворовых никогда не было крепких мужиков и парней, кроме избранных экзекуторов вроде уже известного читателю кучера Степана. Исключение составляли актеры домашнего театра, но туда он брал только абсолютно забитых и покорных. На кухне тоже трудились исключительно наемные кухарки и повара, барин совсем не желал получить на завтрак хорошую дозу мышьяка от родных очередной своей жертвы. Не держал он по 200-500 дворовых "бездельников" при себе, как многие его столичные современники, обходился минимальным количеством "вольных" слуг, за вычетом гарема конечно. Поэтому в Питере, среди столичного общества барон Пферд слыл человеком передовым, европейцем. Консерваторы почитали его чуть ли не революционером и отпетым "вольтерьянцем", а ведь зря. Впрочем, надо сказать, что известность у него была несколько специфическая, его советами, услугами, деньгами и девушками столичные аристократы охотно пользовались, но приглашать к себе столь же откровенно брезговали. Раз только и удалось ему принудить одну молоденькую графиню рассчитаться "натурой" за один должок... Не принимал Пферда высший круг общества, но он пока и не особо комплексовал по этому поводу. Примут рано или поздно, куда они от него убогие дегенераты денутся?
От этих черезчур "благородных господных" честному и полезному бизнесу были сплошные проблемы, однажды зарвавшийся Степаныч был жестоко бит по морде молодым гвардейским офицером, из-за очередной девки кажется вышел скандал. Но и тут природный ум и сообразительность его выручили, как всегда и ранее. После некоторых поисков он завел себе собственного "подставного поединщика", иначе говоря профессионального дуэлянта - bretteur-а, или по меркам ХХ века - личного киллера. Молодцу грозила пожизненная каторга за весьма неприглядные деяния и стоило немалых денег его "отмазать" от заслуженного возмездия, что впрочем окупилось впоследствии сторицей. Теперь каждый потенциальный обидчик неоднократно подумает на предмет "а стоит ли?", прежде чем поднимать руку на господина барона, слишком уж нехорошая слава была у его французского приятеля и приживала.
Страна готовилась к войне с Наполеоном, и наш пострел тоже собирался принять в этом захватывающем действии посильное личное участие. Нет воевать - не для него, убить ведь могут или покалечить благородного человека, подыхать на полях
Что еще? Читатель вправе спросить, почему бывший историк до сих пор не попытался найти бункер на горе возле Сосновки, ведь там осталось столько нужных и полезных для начала 19-го века вещей? Нет не забыл Степаныч ничего, он неоднократно вспоминал о этой своей потенциальной "заначке", особенно в моменты временных финансовых затруднений. Но каждый раз на пути к столль заманчивой 'халяве из будущего' возникали непреодолимые препятствия. Начнем с того, что холм на склоне, где находиться прибывшее из 21-го века бомбоубежище с артефактами, принадлежит казне и в частные руки его не продадут. Поэтому купить эту территорию, обнести высоким забором, и потихоньку заниматься поисками и раскопками было нельзя. В одиночку или небольшой группой рыскать по окрестностям Сосновки можно долго и безуспешно, точное местоположение "клада" неизвестно. Другое дело если разделить местность на квадраты и привлечь для прочесывания сотню-другую поисковиков, но как сохранить секретность такого мероприятия? Разнесется по всей округе слух, что на горе у Сосновки ищут клад, и тогда совсем не факт, что заветный бункер найдут люди Степаныча-Пферда. А это уже что называется... белый пушной зверек в двери скребется. Там ведь остались еще три миллиона с лишним фальшивых ассигнаций, целый арсенал различного огнестрельного оружия, "военные" карты и вдобавок - досье на "известные персоны" и еще масса интересных и полезных вещей. Даже самый тупой абориген-полицейский или другой чиновник, на которого повесят расследование без труда сообразит, что между фальшивками, стволами и "душкой Пфердом", которого все еще не забыли в дворянском собрании города N, существует определенная связь, и далее ниточки неизбежно потянуться в Москву. Тут уже не отделаться даже особо крупной взяткой: фальшивые деньги, оружие и документы в специально оборудованном тайнике - это уже по местным меркам "заговор", информация обязательно дойдет до царя и до Аракчеева. "Замять" такое дело будет невозможно, ни за какие деньги. Получалось как ни крути, что пока овчинка выделки совершенно не стоила.
Таким образом, оценив все плюсы и минусы предполагаемой операции по поиску бункера, Степаныч решил отложить эту операцию до лучших времен. Ведьмина горка, как называют холм местные жители еще добрых 100 лет не попадет в сферу хозяйственной деятельности, следовательно ее тайна останется нераскрытой.
Глава 5. Забытый богом гарнизон.
С утра как всегда ничего не предвещало грядущих неприятностей, было обычное построение,развод но нарядам работам и караулам. Сегодня объявили шереножное учение, это в основном для офицеров, значит застрельщиков пока оставят в покое. Александр отпросился у ротного командира в оружейную мастерскую, одними унтером в строю меньше, одним больше - для сегодняшняшних занятий такое мелкое отступление от регламента вполне допустимо. По дороге туда его догнал штабс-капитан Денисов и приказал срочно подобрать ему пару пистолетов получше и желательно одинаковых.
– Что случилось ваше благородие, опять вас в поездку посылают?
– удивился странному требованию Сашка.
– Кабы так, плохо дело братец, разве ты не слышал, поручик Яковлев сегодня намерен стреляться будет с уездным предводителем дворянства. Я секундантом от полка назначен на дуэль, нешто вам денщики не рассказали?
– Так они в казарме редко появляются, живут вместе с офицерами на квартирах, я с вами пойду или как?
– Да конечно, я у ротного тебя отпросил, обязательно возьми потребные оружейные принадлежности и сами заряды для пистолетов.
Пока шли к месту поединка штабс-капитан разъяснил в чем дело, оказывается уездная предводительница дворян уже перепробовала всех до единого холостых офицеров в полку, всех перетаскала к себе в постель, не иначе бабенка страдает острой формой нимфомании. Ее лечить надо, говорят, есть испытанное веками народное средство - вожжами по беспокойной заднице, очень хорошо помогает в таких случаях. Если так дальше пойдет, то мадам скоро и на унтеров перескочит, а там и до рядовых дело недалеко. Но предводитель уездных команчей взъелся по неизвестной причине только на юного поручика Яковлева. И вот сегодня парню предстоит отвечать, как за свои грехи, так и за чужие, за общие полковые в конечном итоге, поскольку семейных среди офицерского состава немного. Поганый однако у местных обычай "выяснять отношения", и отказаться нельзя ни в коем случае - "лицо потеряешь". Прямо какя-то самурайщина средневековая - или дуэль или уходи со службы, а в случае отказа драться - автоматически становишься изгоем в обществе. Но и в случае гибели или тяжелого ранения противника, офицеру участвовавшему в поединке, не позавидуешь - он запросто может пойти по этапу. Если подходить чисто формально, то дуэль - это уголовное преступление, тут уж как настроение будет у его императорского величества, с какой ноги царь встанет, все исключительно на усмотрении самодержца. Так были случай, что один "горячий" джигит-офицер просто зарезал обидчика и отделался лишь годом заключения в крепости без поражения в правах, но другого за "честную дуэль" разжаловали в нижние чины без права выслуги, третьего и вообще наказали как за обычное убийство. Петр Первый так и вообще карал участников поединка одинаково и без затей - вешали и того и другого, даже если один уже к тому времени и был убит.
– Иван Федорович, так что же делать теперь, и так плохо и иначе тоже нехорошо?
– Хоть бы промахнулись оба что ли, постараюсь навязать им максимальную дистанцию для поединка.
Полагается, что на дуэль должны явиться только непосредственные участники и еще секунданты вместе с врачом, таковы неписанные правила... дело вроде как "интимное" и лишние свидетели ни к чему. Но это в теории, на практике на пустыре за мучным амбаром собралось довольно много посторонней публики, как минимум два десятка человек пришли посмотреть. Сашка с неприязнью заметил, что без упыря-исправника и тут не обошлось, видать любит гад кровь во всех проявлениях. Его круглая красная физиономия так и светиться солнышком в первых рядах зевак, видно ждет развязки с нетерпением. Сами дуэлянты выглядели неважно, поручик бледный как полотно, а у предводителя заметно руки дрожат, наверно уже раскаялся десять раз, что решил прибегнуть к такому крайнему средству урегулирования конфликта.