Человек, которому всегда везло
Шрифт:
– Вы что судари мои полагаете, тот солдатик Махотин, что у Массены в Клентале воротник отодрал - богатырь былинный, новый Илья Муромец? Да он поди вот этому унтеру ростом по грудь головой выйдет...
– и полковник ткнул пальцем в подвернувшегося не кстати под руку Александра, -Зажгите ваших людей и они пойдут, сами побегут за вами хоть в пекло!
– Да уж знаем мы их сволочей... Побегут - не остановишь, только дай! Назад только...
– вполголоса мрачно заметил кто-то из офицеров за спиной полкового командира.
– У Александр Васильича тако же бегали, все мы люди, все человеки испугу подвержены. И гвардия санк-петербуржская не стерпит, коли супостаты прижмут посильнее.
– рассказчик перевел дух
Затем речь пошла все больше про хозяйственные аспекты предстоящего боевого похода, поскольку выступление было назначено на завтра. Обоз, обоз, обоз и еще раз набивший уже оскомину обоз. Штабс-капитан незаметно дал Александру отмашку, беги к своей возлюбленной прощаться, вряд ли ты ее позднее увидишь, такова уж судьба российского солдата во все времена.
.........................................................
Глава 7. На войне как на войне, никаких чудес...
Весело хрустит под сапогами тонкой корочкой едва подсохшая весенняя грязь, снова 13-егерский полк в дороге. Прощая Франка, прощай Польша - впереди лежит неведомая пока Пруссия, а это уже можно сказать почти Европа. Остались далеко позади Бело Място, Ново Място, Б..ско Място, Велика Жопа, ставшие за последние месяцы для егерей почти родными. Теперь названия населенных пунктов пугают непривычного к экзотике русского человека обилием шипящих и ворчащих согласных. Как вам например Гуттштадт - где еще можно собрать столько "т" в одном слове? А когда узнали нижние чины, как на местном наречии обзывают речку, близ которой им намечено встать и совсем стало тягостно. Алле - но российские солдаты моментально переделали название в "Алую", значит река цвета крови. Не хорошее предзнаменование, не иначе вскоре вода здесь действительно станет красной, вот только кому не повезет на этот раз, чья кровь прольется?
Первое впечатление обманчиво, Европа здесь, цивилизация... ага дождались, а дороги такие же паршивые как и в России, разве только песок под ногами вместо глины. Дома в деревнях каменные, на вид весьма и весьма добротные, крыши крытые красной черепицей, родных почерневших от времени и непогоды деревянных изб больше нет и в помине, последняя осталась за сто верст на востоке. А народец на проверку оказался вполне знакомый, в сельской местности почти сплошь уже привычные по прежней стоянке хлопы-поляки с редкими вкраплениями евреев, немцы обычно предпочитают для жительства города и крупные поселки городского типа, совсем как пруссаки-тараканы, те тоже только в хороших городских домах обитают.
Но есть и существенные отличия, люди здесь смотрят на солдат уже не так забито-враждебно, как по ту сторону Немана, в пределах российской империи. Чувствуется, что это уже совсем другая страна, хоть и говорят тут местные на вполне понятном славянском языке, весьма схожем с русским.
– Ишь борзы какие, морды от нашего брата воротят! Ниче обломам вам еще рога...
– ругаются и ворчат вполголоса нижние чины, когда местные аборигены им отказывают в различных мелких одолжениях, якобы не понимают, или не желают понимать, поди разбери сходу.
Они подошли вовремя, как раз к шапочному разбору, чуть раньше - пришлось бы голодать зимой вместе со всеми остальными, чуть позже - опоздали бы к началу боевых действий. Во второй половине мая к русской армии, стоящей на зимних квартирах, стало наконец поступать в нужном количестве продовольствие и фураж, что являлось жизненно
В этих краях, на болотистых равнинах Пруссии невезучий 13-егерский полностью оправдывал свое название. Высокое начальство долго никак не могло решить, куда же следует приткнуть столь ценную боевую единицу. Сперва их отправили ускоренным маршем в район Гуттштадта на усиление группировки генерала Багратиона, но на половине дороги запыленных и грязных егерей догнал курьер из штаба на породистой английской кобылке, теперь велено было идти к городу Лаунау. Путь лежал прямо в противоположном направлении, их отдали под начала генералу Дохтурову, что стоял в городе Вормидт, на северо-западе региона. Куда деваться, прозвучала громкая команда "Кругом!" и пошли они по старым своим следам вспять, обычная неразбериха войны усиленная традиционным российским головотяпством.
Но не эти шатания-болтания по разбитым тысячами ног и копыт восточно-прусским дорогам сохранил в глубинах своей памяти Александр. Куда больше его шокировал и напугал совсем другой эпизод. Полку предстоял строевой смотр, самый первый в его недолгой пока истории. В той далекой и убогой провинции, где они раньше обитали, звери-генералы в природе не водились, и никто егерям особо не докучал. К великому сожалению в этой грязной "Эвропе" высоких чинов было хоть отбавляй, несмотря на то, что супостат их периодически пленял и истреблял в товарных количествах.
Что означает "смотр" для рядового солдата - любой, отслуживший срочную в СА, расскажет вам читатель без прикрас: это ночи без сна и отдыха - сплошная стирка, глажка, чистка, это старшина придирчиво выискивающий воспаленными глазами нитки, предательски торчащие из формы молодого солдата, это... большой северный пушной зверек в конечном итоге для всех без исключения. Вышеуказанные удовольствия получил в комплекте и наш Сашка - такова уж судьба нижнего чина, плюс его заставили в очередной раз вместе с оружейником Бауэром проверить подряд все полковые ружья и даже громоздкие казенные пистолеты, о которых давно забыли еще полгода назад. Побриться и подстричься - это сами понимаете в обязательном порядке, хотя насчет первого пункта существовало некоторое послабление. Бритье в те времена не являлось каждодневной обязанностью нижнего чина. Приводить в порядок растительность на лице положено было не менее чем раз в три дня. В самом начале XIX века как правило эта операция доверялась цирюльнику, который состоял в штате каждой роты. Иметь отдельную бритву нижнему чину уставом не возбранялось, поэтому Александр брился самостоятельно и обычно не прибегал, как остальные солдаты к услугам весьма неловкого казенного "мастера".