Человек, который знал слишком много

Честертон Гилберт Кийт

Он живо соскочил со стола, на котором сидел (единственный стул был предоставлен сэру Уолтеру), и быстро взобрался по лестнице. За ним последовали остальные. Мистер Фишер поднялся последним, храня на лице выражение полного безразличия. Однако и на этой стадии их постигло разочарование, хотя Уилсон обнюхал каждый угол, как терьер, и облазил, как муха, весь потолок.

Полчаса спустя они вынуждены были признать, что так и не напали на след. Личному секретарю сэра Уолтера, видимо, все труднее было бороться с дремотой, столь

неуместной в данных обстоятельствах. Поднявшись последним по лестнице, он, казалось, не находил в себе сил даже спуститься вниз.

– Спускайтесь, Фишер, - позвал его сэр Уолтер снизу, после того как все остальные снова очутились на полу.
– Надо решить, стоит ли разнести эту башню на куски, чтобы понять, как она сделана.

– Иду, - ответил голос сверху, сопровождаемый сдавленным зевком.

– Чего вы ждете?
– спросил сэр Уолтер нетерпеливо.
– Вы что-нибудь увидели?

– Да, пожалуй, - неопределенно ответил тот.
– А вот теперь я вижу совершенно отчетливо.

– Что вы видите?
– резко спросил Уилсон, сидя на столе и нетерпеливо постукивая каблуками.

– Человека, - ответил Хорн Фишер.

Уилсон сорвался со стола, как будто его столкнули.

– Что вы говорите?
– закричал он.
– Как это вы можете видеть человека?

– В окно, - кротко ответил секретарь сэра Уолтера.
– Я вижу, как он приближается к нам по равнине. Он идет прямо по открытому полю, направляясь кратчайшим путем к башне. По-видимому, он хочет нанести нам визит. И, принимая во внимание, кем он может быть, полагаю, было бы учтивее, если бы мы встретили его у двери.

И он неторопливо спустился с лестницы.

– Кто бы это мог быть?
– в изумлении сказал Уилсон.

– Думаю, что тот, кого вы зовете принцем Майклом, - небрежно заметил мистер Фишер.
– Я даже уверен, что это он. Я видел его фотографии в полиции.

Наступила мертвая тишина, во время которой в ясной голове сэра Уолтера мысли завертелись наподобие крыльев ветряной мельницы.

– Разрази его гром!
– проговорил он наконец.
– Даже если предположить, что им же подготовленный взрыв выбросил его неизвестно каким образом за полмили отсюда и не причинил ему никакого вреда, то все равно я не понимаю, какого черта он сюда идет. Убийца обычно не возвращается так скоро на место своего преступления.

– Откуда ему знать, что это место его преступления?
– ответил Хорн Фишер.

– Черт возьми, что вы хотите сказать? Вы полагаете, что он до такой степени рассеян?

– Дело в том, что это отнюдь не место его преступления, - сказал Фишер, подходя к окну и выглядывая из него.

Опять наступило молчание, а затем сэр Уолтер произнес спокойно: "

– Что вам пришло в голову, Фишер? Я вижу, у вас возникла новая теория относительно того, как этот парень вырвался из окружавшего его кольца.

– Он

и не вырывался, - ответил Фишер, стоя у окна и не оборачиваясь. Он и не мог вырваться, ибо он не был в этом кольце. И в башне его не было во всяком случае, когда мы окружали ее.

Он повернулся и встал, прислонившись спиной к косяку окна. Несмотря на обычное для него выражение безразличия, лицо его было бледнее, чем всегда, - возможно, от падавшей на него тени.

– Я начал догадываться кое о чем, когда мы только подходили к башне, сказал он.
– Заметили ли вы, как затрепетало пламя свечи, перед тем как погаснуть? Я был почти уверен в том, что это последняя вспышка догоревшей свечи. А когда я вошел в комнату, я увидел вот это.

Он указал на стол, и сэр Уолтер пробормотал что-то вроде заглушенного проклятия по поводу своей собственной слепоты. Свеча в подсвечнике действительно выгорела до конца, однако что из этого следовало, оставалось для сэра Уолтера тайной.

– Затем возникает своего рода математический вопрос, - продолжал Фишер, снова спокойно прислонясь к окну и всматриваясь в голые стены, как бы разглядывая на них воображаемые чертежи.
– Человеку, находящемуся в центре треугольника, не так-то просто видеть все три угла.

Однако если он находится в одном из углов, ему гораздо легче видеть то, что происходит в двух других, в особенности если они лежат у основания равнобедренного треугольника. Прошу прощения, если это похоже на лекцию по геометрии, но...

– Боюсь, что у нас нет для нее времени, - холодно проговорил Уилсон. Если этот человек в самом деле возвращается, я должен немедленно отдать приказания.

– Все же я продолжу свою мысль, - заметил Фишер, с оскорбительным спокойствием гладя в потолок.

– Должен просить вас, мистер Фишер, не мешать мне вести расследование по своему усмотрению, - сказал Уилсон решительно.
– Сейчас здесь распоряжаюсь я.

– Да, - тихо ответил Хорн Фишер тоном, заставившим похолодеть всех присутствующих.
– Да, но почему?

Сэр Уолтер смотрел на Фишера в изумлении, перед ним был совсем не тот молодой человек, медлительный и томный, которого он знал. Фишер поднял веки и смотрел теперь на Уилсона, широко раскрыв глаза: казалось, с его глаз, словно с глаз орла, сдвинулась пленка, обычно прикрывавшая их.

– Почему вы распоряжаетесь здесь?
– спросил он.
– Почему вы ведете теперь расследование по своему усмотрению? Как случилось, хотел бы я знать, что здесь нет никого старше вас по чину, чтобы вмешаться в ваши действия?

Все растерянно молчали. В эту минуту снаружи раздался сильный и гулкий удар в дверь башни, и этот звук представился их взволнованному воображению тяжелым ударом молота самой судьбы.

Деревянная дверь заскрипела на ржавых петлях под чьей-то сильной рукой, и в комнату вошел принц Майкл.