Человек, обокравший Мегрэ
Шрифт:
— Так произошло и с вами?
— Что они вам сказали о Фрэнсисе? Вы мне не ответили.
— Карю довольно высокого о нем мнения.
— А она?
— Она — недолюбливает.
— Они говорили с вами о Софи?
— Они рассказали мне одну альковную историю про ночь, когда все перепились в «Рафаэле».
— Я тоже там был.
— Так ведь между Карю и Софи ничего не произошло?
— Неплохо сказано! Я дважды проходил через спальню в туалет, но они меня даже не заметили.
— Вы были ее любовником?
— Когда
— А с вами она делилась мыслями о самоубийстве?
— О самоубийстве? Она? Начнем с того, что если женщина говорит о самоубийстве, можно быть уверенным, она на это не решится. Она ломала комедию со всеми. Но для каждого у нее была приготовлена особая роль.
— Фрэнсис об этом знал?
Мегрэ тоже стал говорить — Фрэнсис, будто стал близким другом Рикена.
— Если хотите знать мое мнение, он догадывался. Закрывал глаза, но в душе приходил в ярость. Любил ли он ее? Иногда я начинал сомневаться… Он просто был порядочным человеком, и коль уж он начал о ней заботиться, не мог же он ее бросить на произвол судьбы. Она внушила ему, что покончит с собой, если он ее оставит.
— Вы считаете его талантливым?
— Более чем талантливым. Из нас он — единственный, кто чего-то добьется.
— Благодарю вас, мсье Маки.
— Называйте меня просто Маки. Я не привык…
— До свидания, Маки.
— До свидания, комиссар. А тот парень, наверное, один из ваших инспекторов? И с ним попрощайтесь от моего имени.
Он удалился тяжелой походкой, сделав приветственный жест в сторону Боба.
Мегрэ вытер лоб.
«Остается один Драмен, который по уши ушел в свой сценарий, но с меня на сегодня хватит».
Он поискал глазами официанта, попросил счет, но к нему кинулся Боб.
— Позвольте, вы оба были сегодня моими гостями.
— Это невозможно, — вздохнул Мегрэ.
— Но тогда, по крайней мере, не откажитесь выпить по рюмочке старого арманьяка.
Пришлось согласиться.
— Вы получили сведения, на которые рассчитывали?
— Настолько, что начинаю чувствовать себя одним из членов их компании.
— Они не всегда собираются здесь. И атмосфера бывает самой разной. Иногда вечерами очень весело, иногда все словно с цепи срываются. Вы не говорили с Жераром?
Он указал на Драмена, направляющегося к двери со сценарием в руке.
— Эй, Жерар! Познакомься с комиссаром Мегрэ и одним из его инспекторов. Выпьешь с нами?
Драмен был близорук, носил очки с толстыми стеклами и слегка наклонял голову вперед.
— Прошу прощения, мне нужно закончить работу. Кстати, Фрэнсиса арестовали?
— Нет…
— Не знаю… Извините.
Он снял с вешалки шляпу, открыл дверь и вышел на улицу, чтобы исчезнуть в толпе.
— Не обращайте внимания. Он всегда такой. По-моему, это поза, способ показать себя более значительным. Он изображает рассеянного чудака, нелюдима. Может быть, он обижен, что вы к нему не подошли? Готов поклясться, он и строчки за вечер не прочел.
— Ваше здоровье! — пробормотал Мегрэ. — Что касается меня, то мне не терпится оказаться в постели.
Однако он в сопровождении Лапуэнта направился на улицу Сен-Шарль в квартиру Рикенов. Открыл дверь Лурти. Он был без пиджака, со всклокоченными волосами, потому что спал в кресле. В комнате горел только ночник и запах дезинфекции еще не выветрился.
— Никто не приходил?
— Два журналиста… Я им ничего не сказал, только посоветовал обратиться на набережную Орфевр.
— Кто-нибудь звонил?
— Звонили два раза.
— Кто?
— Не знаю. Услышав звонок, я подошел к телефону. Было слышно дыхание, но никто не отвечал. Потом повесили трубку.
— В котором часу это было?
— Первый раз — в восемь, второй — совсем недавно.
Несколько минут спустя Мегрэ уже дремал в маленькой черной машине, которая везла его домой.
— Я страшно устал, — признался он жене, переодеваясь.
— Надеюсь, ты хорошо поужинал?
— Очень. Я должен повести тебя в этот ресторан. Его хозяйка, бывшая опереточная певичка, теперь целиком посвятила себя кулинарному искусству. Она готовит такое жаркое…
— В котором часу завтра тебе вставать?
— В семь.
— Так рано?
Действительно, очень рано. Потому что скоро, почти сразу же, наступило семь часов утра. Мегрэ показалось, что он даже не успел заснуть, как почувствовал запах кофе и жена трясла его за плечо, прежде чем раздвинуть шторы.
Яркое солнце приятно грело. Как чудесно открыть окно спальни и услышать чириканье воробьев!
— Странная история… Странные люди… Я попал в мир кино, и, как в кино, все началось с пустяка — у меня украли бумажник.
— Ты думаешь, он — убийца?
Мадам Мегрэ, которая знала об этом деле только из газет и по радио, тут же пожалела, что задала такой вопрос.
— Прости, пожалуйста.
— Во всяком случае, я вряд ли смог бы тебе ответить.
— Ты идешь без пальто?
— Да. Погода не хуже, чем вчера, а вчера мне не было холодно. Даже когда я возвращался домой, ночью.
Он не стал дожидаться автобуса, остановил такси и отправился на остров Сен-Луи. Напротив гостиницы «Аист» находилось бистро, где вокруг стойки валялись груды досок и мешки с углем. Торранс с помятым от усталости лицом пил кофе, когда вошел комиссар.