Человек-Паук. Майлз Моралес
Шрифт:
– Я не...
– Просто сделай это.
Майлз постучал.
– Кому-нибудь известно, откуда взялось это суеверие?
Она взяла стопку книг из тележки, стоявшей рядом с ее столом, и направилась к стеллажам. Майлз последовал за ней.
– Ну, кому-нибудь, может, и неизвестно, но я знаю это точно, – язвительно сказала миссис Трипли. – Видишь ли, в древние времена люди думали, что добрые духи живут в деревьях. То есть когда ты стучишь по дереву, ты призываешь духа, чтобы он
Затем, поставив книгу на полку, она добавила:
– Я знаю еще одно, более интересное, поверье. Тебе известно, почему говорят, что, если разобьешь зеркало, тебя семь лет будут преследовать неудачи? Потому что в зеркалах заточены души. И, разбив зеркало, ты выпускаешь их на волю, – она драматично вскинула руки. – Я-то в это, конечно, не верю и, честно говоря, вообще не понимаю, почему неудачи будут преследовать именно семь лет, но такое вот поверье. Есть еще вопросы?
– Да, – сказал Майлз. – Вам что-нибудь известно о белых кошках?
– Кроме того, что они очень милые? Нет.
– Совсем ничего?
– Ты спросил про белых кошек, верно? – Майлз кивнул. – М-м-м... нет, ничего.
– А о пауках?
– Они страшные, – резко сказала миссис Трипли, втискивая книгу на уже и без того заставленную полку.
– Я имею в виду, есть ли про них какие-то поверья?
Миссис Трипли остановилась между двух стеллажей и повернулась к Майлзу.
– Знаю только одно. Говорят, что пауки связывают прошлое с будущим. Такое вот символическое значение у паутины.
– Вы серьезно?
– Разумеется, – она продолжила расставлять книги.
– Откуда вы все это знаете?
– О, Майлз, потому что я живу здесь, –- она осеклась. – То есть я, конечно, здесь не живу. Видишь ли, иногда я могу прилечь вздремнуть в секции географии, представляя, что я где-нибудь в Таиланде, а проснуться только утром, но это ведь не значит, что я живу здесь. Так что неважно. Но я живу книгами. Я читала и читала огромные книжищи в надежде, что однажды придет один из учеников вроде тебя и спросит меня... про пауков, – она посмотрела на часы. – На твоем месте я бы пошла на занятие.
– Который час?
– Первый звонок прозвенел две минуты назад.
– Но я ничего не слышал.
– Потому что в этом старинном месте ломаются не только лампочки, – она подмигнула.
О, нет. Только не это! Майлзу нельзя было опаздывать на урок Чемберлена. Если на какой урок он и мог опоздать, то только не на этот. Парень помчался мимо стеллажей и выскочил за дверь. В коридоре было почти пусто – плохой знак, потому что это означало, что второй звонок вот-вот прозвенит. Майлз со всех ног побежал по коридору. Весь мокрый и тяжело дышащий, он влетел в класс мистера Чемберлена.
– Успел! – выдохнул он. Мистер Чемберлен даже не обратил на него внимания. Он выводил на доске очередную цитату, прямо
– Мы хотим только, – мягко сказал он, – чтобы нас оставили в покое.
Он положил мел в коробочку и задумчиво свел руки, как раз когда несколько последних идущих на этот урок учеников, включая Хоуп Фейнштайн и Алисию, вошли в класс. Прозвенел звонок. Это, очевидно, послужило сигналом для Алисии напустить на себя равнодушный вид, что она и сделала.
А в голове Майлза как по часам началось жужжание.
Майлз открыл было рот, чтобы заговорить с Алисией, но слова растаяли, как снежинки, едва коснувшиеся земли. Он попытался снова, но его прервал мистер Чемберлен.
– Мы хотим только, чтобы нас оставили в покое, – повторил он немного громче.
Майлз воспринял это как знак оставить в покое Алисию. Мистер Чемберлен повторил цитату в третий раз, а затем спросил:
– Знаете, кто это сказал?
– Ага, – сказал Брэд Кэнби, лежа на парте, – каждый, кто пришел на урок истории.
Многие ученики рассмеялись, некоторые из них даже имели наглость постучать кулаком по столу, разразившись хохотом. Но Майлз даже не улыбнулся. Не мог себе позволить. В прямом смысле.
На мгновение он отвлекся от происходящего. Подумал о том, что Трипли сказала про пауков, связывающих прошлое с будущим. Как бы он хотел использовать это, чтобы вернуть свою работу. Взять свое недавнее увольнение и связать его с последующим возвращением на работу.
Может, я мог бы просто уговорить декана Кушнера.
Может, я мог бы попросить взять меня на испытательный срок, дать мне шанс все исправить.
Я ведь круглый отличник. Это ведь чего-нибудь да стоит, верно?
– Нет, мистер Кэнби, – сказал мистер Чемберлен, полностью игнорируя неуважение к себе. – Вообще-то это сказал Джефферсон Дэвис.
Может, я мог бы... погодите, что?
Облако, застилающее ум Майлза, тут же испарилось при звуке имени его отца.
Джефферсон Дэвис?
Ж-ж-ж.
Затем Майлз повторил это вслух: «Джефферсон Дэвис?». Он уже привык бороться с чувством тошноты. Он знал, что не умрет. Хотя это было похоже на смерть. Его охватила паника, мозг будто подожгли, а живот запихнули в центрифугу. Вот что чувствуешь, когда игнорируешь паучье чутье.
Мистер Чемберлен открыл глаза.
– Моралес, вы забыли правила поведения в классе? Если хотите что-то сказать, поднимите руку.
Майлз снова встретился с ним взглядом.