Человек рождается дважды. Книга 1
Шрифт:
Рассказ этого весёлого, простодушного парня вызвал у Нины восторг. Сколько таких же скромных героев с улыбкой совершают подвиги. Кругом зеленели высокие деревья. Скрытая кустарником, журчала речка. В распадках на склонах чернел лес. Тайга казалась тихой и добродушной. Зима, пурга, трескучие морозы — даже не верилось.
Трактористы и пассажиры разошлись по баракам. Прохоров побродил по посёлку дорожников и вернулся к тракторам. Ночь давила. Силуэты тракторов слились с чёрной полосой леса. Костёр затухал. Последние угли то лениво открывали огоньки глаз, то прятали их под белёсыми
Прохоров задумчиво грыз стебелёк. Его ошеломил разговор с жуликами на мостовом прорабстве, он всё ещё не мог опомниться. Несмотря на решительность, с которой он отмежёвывался от уголовников, он неожиданно оказался втянутым в воровские дела. Как серьёзно, Прохоров не знал, но, судя по словам рябого, всё делалось преднамеренно. Мысль оказаться в изоляторе даже на время расследования вызывала чувство содрогания.
Прохоров забрался в сани, натянул на спину угол палатки и закрыл глаза. Пойти и рассказать? Но кому? Поверят ли на слово? Действительно, он распродал кое-какие вещи, но как доказать, что получил он их в посылке?
— Надо же было так по-дурацки вляпаться? — прошептал он. Порадовался, что уговорил Глушкова переехать реку в другом месте. Это избавило его от объяснения с ворьём.
От размышлений отвлёк тихий шорох за углом барака. Он повернул голову. Какие-то тёмные пятна мелькнули и пропали за стеной. Прохоров закрылся палаткой и нащупал ломик.
— Лёнчик, сюда! Вот они, сани!
Над самой головой прохрипел глухой, сиплый голос, через загородку саней свесилась круглая стриженная под машинку голова.
— Брось! Там нечего делать, давай ко мне! Который тут трактор бригадира? Вот он. Магнето нащупал, но как его снять? — донеслось тихое бормотание из темноты. Хриповатый голос раздавался со стороны от трактора,
— Чего там уметь, найди два хомутика, открути барашки — и кончики. — Над мотором закопошились расплывчатые тени.
— Готово. Куда его?
— Хомуты забрось под трактор Психа, а магнето за полозья саней да засыпь землёй.
Под санями послышалась возня. Кто-то подошёл к костру и стал расковыривать груду пепла. Мигнул огонёк и спрятался в ладони.
— Интересно, что задумали, шакалы? — спросил себя Прохоров, — Да чёрт с ними, магнето я знаю где. Лучше не связываться.
— Теперь, считай, до утра. Да и Психу закорюка. Пусть доказывает, что не хотел загнать магнето, — пробрюзжал хрипатый. К нему подошёл и второй. Снова вспыхнул огонёк папиросы.
— Ну что? — буркнул молодой голос.
— Это страховка, А сейчас так, — заговорил хрипатый. — Врачиха спит в углу за простынёй. Чемодан под топчаном. Ты раздеваешься до белья, как бы выходил по нужде, и в барак. Я выведу десяток парней, тоже в белье, и по кустам. У двери барака перевёрнутый Ящик, рядом — пустой баул. Ты хватаешь чемодан врачихи — и в дверь. Очухаются не сразу. Чемодан под Ящик, хватаешь баул — ив кусты. Тут возвращаются остальные в белье, ну с ними и ты. А если и поймают, то о чем разговор? У тебя, скажем, мой баул. А мы Ящик с чемоданом врачихи всегда перепрячем. Всё понял?
— Ага.
— Главное — быстрота в бараке. А
Придётся предупредить. Прохоров забрался сначала под сани, чтобы не перепрятали магнето, а потом пошёл к бараку. Он никак не ожидал такой быстроты действия. В кустах уже белели фигуры раздетых людей. Он только открыл в барак дверь, как у порога столкнулся с Лёнчиком. Не раздумывая, чем это кончится, схватил чемодан и заорал во весь голос:
— Куда, ворюга?! Не уйдёшь! Держи, держи его!
Лёнчик, конечно, вырвался — ив кусты. С нар повскакивали сонные пассажиры. Проснулась перепуганная Матвеева. Зажгли свет, на шум к бараку начали сбегаться люди. Искать воров было бесполезно, но самым неприятным было то, что жулики узнали, кто сорвал их замысел и отобрал чемодан.
ГЛАВА 15
В палатке было душно. От спёртого воздуха раскалывалась голова. Дверь не открывали: набивались комары, и было Ещё хуже. Да и сосед Петрова по койке храпел, как богатырь. Чувствуя, что не заснёт, Петров поднялся и вышел.
Часть неба Ещё желтела отблеском потухающего заката, но с юга надвигалась тяжёлая туча, Было тепло и удивительно тихо. Под косогором уныло бормотал перекат. Над головой озверело кружились комары. В их звоне тонули ночные шорохи.
Он сел на скамейку из тонких жердей и посмотрел по сторонам. Свежая насыпь дороги у спуска терялась из виду. Над палаткой замер красный вымпел, недавно завоёванный коллективом за первенство в соревновании по четвёртому прорабству. От угла палатки снежным комком прокатился горностай. И сразу же листы осинника чуть-чуть дрогнули и донёсся тихий шорох. На лицо упала тёплая капля дождя.
Намокнет, занесу, — подумал Петров, взглянув на флажок, и встал. Моросил мелкий и тёплый дождь. Он начал осторожно снимать древко и только сейчас почувствовал, как устал. Пальцы распухли и не сгибались. Мышцы и плечи болезненно ныли.
Наверное, и карт не удержать? — Он засмеялся.
Теперь уже в лицо ударили крупные капли. Он зажмурился, стараясь их сбросить на землю, и неосторожно дёрнул за верхнюю часть флажка. Гвоздь скрипнул и вылез из дерева.
— Кто тут? — раздался встревоженный голос Вагина, и его заспанное лицо выглянуло из двери.
— Я, дядя Петя. Начинается дождь. Флажок размокнет, думаю убрать, — откликнулся Петров.
— А, это ты, Иван? Правильно, а я-то и не подумал. Надо снять. — Он вышел, посмотрел на небо, потянулся и сел на скамейку. — Дождик совсем не к месту. Скоро осень, а обязательства большие.
— Работаем вроде бы как надо, должны управиться. — Петров свернул вымпел и сел рядом.
— Тоскуешь, Иван? Вижу, трудно тебе привыкать к коллективу. Всё ещё как чужой. Ничего не сделаешь, надо ломать себя. А может быть, тяжело без привычки? — спросил Вагин, положив ему на плечо руку. Ему давно хотелось просто побеседовать с парнем, но всё не удавалось. Хотя Петров работал и хорошо, но неровно. Было заметно, как его охватывала тоска, а иногда и беспокойство, и он начинал испуганно озираться.