Человек рождается дважды. Книга 1
Шрифт:
— Пожалуй, да! — согласилась девушка.
— Дорогая моя! Кто может сказать, за какой чертой начинается это страшное понятие «гнилое мещанство»? За вашими модными туфлями или губной помадой? Но вы и я — обе делаем всё, что умеем, чтобы нравиться, и не кому-то, а именно мужчинам. Что же вы возмущаетесь и краснеете? Может быть потому, что я откровенно высказываю эту истину? Так-то, дружок. Меняются общественные формации и мировоззрения, а женщина продолжает оставаться женщиной. Её привлекательность не теряет значения, и любовь остаётся любовью.
Алла
— …Не теряйте лучшие годы, не обманывайте себя, живите, дитя моё.
— Что вы сказали? — не уловив её фразы, переспросила Валя, разгоняя рукой ажурные колечки дыма.
— Мне хочется наглядно показать вам, что значит оправа для хорошего бриллианта! — засмеялась она и открыла гардероб.
— Зачем?! Не нужно! — смущённо прошептала Валя, посматривая на вещи, но ей так хотелось увидеть себя нарядной.
— Вы блондинка, вам подойдёт это голубое, с тёмной отделкой. Оно гармонирует с вашим румянцем и подчеркнёт белизну плеч, — говорила Левченко. — Да вы не смущайтесь открытых линий. Вам нечего скрывать. Ну зачем прятать то, что недостает у многих дам? Бюст и ноги — это флаг женщины, — расправляя складки платья, продолжала говорить она шутливо. — Строго следите за правильностью шва. Пятка чулка должна являться как бы отражением каблука. Вот так, правильно! Да не подгибайте колени! И не так! Вы не солдат и не на параде! Смотрите, как надо!
— Но я и не кукла и не хочу, чтобы вы меня наряжали! — запротестовала Валя и сбросила туфли.
— Милая девочка! Ведь это вас ни к чему не обязывает! Какие мы колючие, сердитые, — обняла её ласково Алла Васильевна и стала уговаривать — Разве умение одеваться помешает вам в жизни?
Девушка покосилась на нежную округлость своего плеча и весело засмеялась.
— Ну вот и хорошо! — снова улыбнулась Левченко и принялась за голову. — Причёска придаёт величавость. Испортить такие волосы — безумие. Женщина без причёски — это храм без купола, — ворчала она, стараясь как-то привести в порядок волосы Вали. — Вам нужно научиться с достоинством держаться. Правильно и красиво ходить. Мило и загадочно улыбаться. — Она отошла в сторонку, посмотрела на Валю и подвела ее к зеркалу. — Ну, каково?
Валя ахнула. На неё смотрела изящная, красивая, но совсем незнакомая девушка.
— Нравится?
— Хорошо! — восторженно проговорила Валя и принялась разглядывать себя с удивлением.
После именин Нины Алла Васильевна часто забегала «на минутку» поболтать с Валей, рассказать городскую новость или анекдот и засиживалась. Постепенно их отношения наладились. Нина приходила поздно, Валя скучала и была рада своей соседке, хотя не старалась вникать в её образ жизни.
Левченко не напрасно тратила время. Валя постепенно привыкала. Если
Левченко спрятала довольную улыбку и, чтобы не смущать девушку и дать возможность полюбоваться собой, вышла на кухню и занялась ужином.
Она уже варила кофе, когда в коридоре тихонько открылась дверь.
— Алла, можно? — спросил тихий голос, Она обернулась,
— А, Павлик! Заходите! — кивнула она и показала глазами на свою комнату,
— Кто?
— Серночка, которую приручаю, — улыбнулась она многозначительно.
— Ну и как ваши успехи?
— Отлично. Меня это даже увлекло. Я нашла интересное занятие.
— Я не одобряю! Это жестоко! — Красивое его лицо дрогнуло.
— Жизнь со всеми нами поступает жестоко. Чем она раньше узнает её горечь и сладость, тем меньше совершит ошибок. — Голос её зазвучал насмешливо. — Что, собственно, вы не одобряете? То что я хочу обтесать эту овечку и ввести в наш круг?
— Наш круг? — повторил он с горькой усмешкой. — Я вас, Аллочка, уже знаю. Вы так просто ничего не делаете. А если и так, то постараетесь привить и зло, — проговорил он и отвёл глаза,
— Что вы подразумеваете?
— Вам это известно не меньше, чем мне,
— 0-о! — протянула она насмешливо, — Когда надоедают сливки, переходят на простоквашу.
— Не забавляйтесь. Оставьте девушку.
— Может быть, вы этого не допустите? Влюбитесь и женитесь? Вам давно уже пора, мой дружок! — Она неприязненно засмеялась и посмотрела на него с циничной откровенностью. — Вы слишком изнежены для холостяка и… сыроваты для любовника.
Он смутился и прикусил губу. Алла Васильевна неожиданно приняла какое-то решение, положила ему руки на плечи и поцеловала в губы.
— Я не бросаю своих друзей, а устраиваю. Хотите, я помогу вам, вы этого заслужили. Да и муж скоро приезжает, — шептала она, зарываясь лицом в шёлковую ткань белоснежной рубашки. Отстранилась и серьёзно сказала:
— Павлик, женитесь на Вале. Она будет для вас хорошей женой. А пробелы в воспитании можно исправить. Я беру на себя всё это устроить. — И, не ожидая согласия, она схватила за рукав, — Идёмте, идёмте. Я сейчас же вас с ней познакомлю.
Валя уже переоделась и старательно причёсывалась у зеркала.
— Вы уже? Ну и чудесно! Можно принимать гостей, — улыбнулась Левченко и повернулась к двери. — Павел Алексеевич, входите.
Валя хотела выйти, но Алла Васильевна встала на пути.
— Что за дикость? Это просто неприлично. Культурный, воспитанный молодой человек. Познакомлю, посидите и можете уходить. Ну не съест он вас, милая, — прошептала она с упрёком.
Павел вошёл непринуждённо. Всё в нем было безупречно: от вьющихся русых волос до носков лакированных туфель.
Он назвал себя Корзиным. Знакомясь, Валя прищурилась, вспоминая, где она его видела. Она узнала в нём молодого человека, постоянно танцевавшего с Женей на палубе «Совета». Стало неприятно.