Человек рождается дважды. Книга 1
Шрифт:
— Сергей! Дружочек! В буфете валерьянка. Плохо с сердцем. Дайте скорей! — зашептала она, задыхаясь.
Он бросился к буфету.
— Уложите меня на кровать. Какой, право, бестолковый, — прошептала она, протягивая к нему руки…
Когда Сергей вышел, в кухне он натолкнулся на Нину. Он видел, как она вздрогнула и побледнела, но не повернулась.
Зачем всё это, зачем? Как всё могло получиться? — думал он. — Мерзко, глупо! — Он побежал, боясь оглянуться. Хлопья снега кружились, засыпали следы и падали на лицо, смывая аромат духов, но чем смыть в
Нина вернулась домой и, не раздеваясь, прилегла на кровать. Она тяжело вздохнула и закрыла глаза.
Всё было решено. Направление заведующей Среднеканским медицинским пунктом лежало в сумке. Формировался этап заключённых. Оставалось дождаться выхода автоколонны, В Элекчан она должна отправиться в ближайшие дни. За стеной прозвучал беззаботный смех соседки. Острое чувство боли сдавило сердце. По телу разлилась пустота.
В коридор кто-то вошёл. Нина прислушалась — Валя. Но девушка не заходила — значит, не одна. Слышно было, как она тихо смеялась и что-то говорила. Нина села к столу и стала ждать. Маленькая комнатка показалась удивительно уютной. Сколько же прошло времени, как они с Валей переехали сюда? Уже полгода. А сколько изменений!
Наконец вошла Валя, румяная от мороза, внеся с собой прохладу зимы и жизнерадостность молодости.
— Нина, у меня новость! — Она обняла Нину и прижалась щекой. Это была снова её Валя.
— Если известие хорошее, я рада за тебя, — Нина ласково поправила её локоны.
— Выхожу замуж! — Нина увидела, как блеснули в ее глазах слёзы.
— Что же, родная моя, поздравляю. Желаю тебе счастья. Но зачем же эти слёзы? — Нина встала. — Я не имею права учить тебя, но всё же. В общем, главное, не ошибись и старайся делать всё прочным. — Она вздохнула и нежно обняла Валю.
— «Не ошибись… прочным», — повторила машинально Валя, — Теперь уже на всё наплевать. Сделано, и думать уже поздно.
Матвеева смотрела на неё изумленно. Она никогда не видела Валю в таком смятении.
Но Валя вдруг как ни в чём не бывало расхохоталась.
— Не обращай на меня внимания, Ниночка. Просто стало жаль своей свободы. Не думай ничего, всё хорошо. Я счастлива и рада!
— Ну, вот и отлично. А я уже подумала, что у тебя не совсем всё ладно, — улыбнулась Нина и тихо сказала — У меня тоже новость.
— Наконец-то! — хлопнула в ладоши девушка и принялась её обнимать.
— Не то, родная моя, нет! Уезжаю на Среднекан с первой автоколонной. Получила туда назначение.
— А Сергей?
— Не нужно об этом. Я не задавала тебе подобных вопросов. Если уезжаю, значит, так нужно.
В комнате соседки послышался чей-то неприятный, незнакомый бас. Фальшивя и путая, он затянул арию Ленского.
— Там всё притворно и фальшиво. Прошу, берегись их всех. А теперь давай ложиться. А там видно будет, что приготовит нам грядущий день, — дрогнувшим голосом проговорила Нина и стала готовить постель.
Было ясно. С румяного неба хлынули солнечные лучи и тихо легли на вершины сопок. Скинувший хвою лиственный лес засветился кружевными узорами.
Нина, закутавшись в тулуп, сидела в кабине, нетерпеливо ожидая, когда тронется колонна. Валя смотрела на неё мокрыми от слёз глазами. Окна в кабине затЯнул тонкий рисунок льда, только в узкую щёлочку рамки виднелись проходящие фигуры людей.
— Опять прошёл, — тихо прошептала Валя.
— Не надо, милая, ни к чему. Так будет лучше для нас обоих. — Нина подняла воротник тулупа и закуталась с головой.
— Это уже четвёртый раз. Он настойчиво ищет. Разреши, Ниночка, я выгляну.
— Нет, нет, не нужно.
Между машинами заскрипели торопливые шаги бегущих людей. Водители спешили к своим машинам.
— До свиданья, Валюша. Сейчас прибежит и мой шофёр. Не хочу прощаться в открытую дверь. Будь здорова и счастлива. Думаю, ещё встретимся. — Матвеева привлекла девушку и поцеловала. — Может быть, что-нибудь передать? — тихо спросила она.
Прибежал водитель и открыл дверку, ожидая, когда освободится сиденье. Впереди уже трогалась колонна, Валя соскочила с подножки.
— Передай всё как есть. И ещё скажи, Валька — набитая дура.
Шофёр включил скорость, и машина покатилась, коптя выхлопом. Валя бежала рядом и махала рукой.
— Ещё скажи… скажи… Нет, ничего не надо, — махнула она в последний раз и отстала.
Головная машина медленно и тяжело поползла на подъём. Ветер трепал красные флажки, украшающие колонну. Чёрные фигурки провожающих далеко растянулись вдоль дороги. Они что-то кричали, махали шапками. Холодный ветер пахнул в лицо. Нина оглянулась в последний раз на Магадан, закрыла дверку и стала вытирать глаза.
— Да, доктор. Не вы, лежать бы мне тысячи лет в мерзлоте, усмехнулся водитель, забавно наморщив нос— Когда мне сказали, что вы спрашиваете меня, я даже оробел.
— В рубашке вы родились, Горшков, — откинула воротник тулупа Нина. — Но почему вдруг оробели? Мне просто хотелось ехать именно с вами, вроде бы уже свой человек.
— Как вам сказать, Ещё не болел, а тут сразу вон было куда, — он поскоблил ветровое стекло и заговорил о другом — Дороги плохие, постоянно обрываем трубы глушителя. Прокладок нет, да и с заявочным ремонтом только-только, — Он замолчал, облизал губы и, не скрывая зависти, спросил — Значит, Юрка на приисках?
— Да.
— Везёт же людям. А мы когда ещё доберёмся.
Начался спуск, дорога стала хуже. Горшков замолчал и сосредоточенно крутил руль, объезжая глыбы грунта. Стало холодней. Нина подняла воротник и закрыла глаза.
— Доктор, разомнитесь. Придётся постоять: наледь, — тронул её осторожно Горшков и, хлопнув дверкой, побежал к головным машинам. Нина вышла и стала ходить по обочине дороги.
Смеркалось. Тайга показалась совсем непривлекательной. Внизу, в пойменной части распадка, курилась наледь и блестело зеленоватое зеркало льда. Впереди колонны у спуска ревели моторы и слышались голоса водителей: