Человек в пустой квартире

Ромов Анатолий Сергеевич

Усмехнувшись, Лагин косится исподлобья, будто наблюдает за мной со стороны.

–  И причастность отказываюсь признать, Юлия Сергеевна. Не причастен я к этому убийству никаким боком.

Никто из знавших нумизмата людей не называл имени Лагина, не описывал его примет. Единственное: Уваров сказал, что слышал от Лещенко о некоем Викторе, с которым тот познакомился. Вот и ограничусь сегодня этой задачей: выясню, как Лагин познакомился с убитым. Шуршу протоколом допроса, спрашиваю скучным голосом:

–

 Вы давно знакомы с Лещенко?

Кажется, не насторожился, по крайней мере, отвечает спокойно:

–  Недавно.

–  Это не ответ, Лагин, назовите точную дату. Что значит «недавно»? Вчера? Позавчера?

–  Точную дату не помню, гражданин следователь. Я ведь не с невестой знакомился.

–  Где вы познакомились?

–  В сквере у Казанского собора. На толкучке нумизматов, она тогда там была.

По логике Лагин должен был увиливать, всячески затемнять момент знакомства, если это его беспокоит. Он же называет не подъезд, не квартиру без свидетелей, не подворотню, а толкучку нумизматов у Казанского собора.

–  Кто вас познакомил с Лещенко?

–  Никто, я сам подошел.

–  Не знали Лещенко и подошли сами?

–  Я разве сказал, что я его не знал? Я с ним не был знаком, но не знать Лещенко… Лещенко знает весь Ленинград, в смысле - все, кто занимается монетами.

–  Кто-нибудь видел, как вы разговаривали с Лещенко?

–  Откуда я знаю? Народ кругом толкался, мне как-то не до этого было.

–  Зачем вы решили с ним познакомиться?

–  Дело было.

–  Что же это было за дело?

–  Как будто не догадываетесь, Юлия Сергеевна. Монета. Решил ему монетку одну показать, русский рубль 1742 года. Он же мастак. Монетка любопытная, давно у меня лежала, друг подарил после армии, Савостиковым его звали.

–  Повторите, как называется монета?

–  Русский рубль 1742 года. Серебряный.

Жаль, рядом нет Уварова. Мне это ничего не говорит.

–  Кто такой Савостиков?

–  Савостиков Геннадий Леонидович, коллекционер. Да он умер, царство ему небесное.

–  Отчего же он умер?

–  Да он пожилой уже был. В больнице умер.

–  Хорошо, оставим Савостикова. Где вы находились вчера, утром одиннадцатого мая, между двенадцатью и часом дня?

Я ожидала предъявления безупречного алиби, но то, что я услышала от Лагина, застало меня врасплох:

–  Вчера утром, одиннадцатого числа, между двенадцатью и часом дня, я находился в Ленинграде на Двинской улице, в доме номер четырнадцать, квартире номер пятьдесят один.

Я настолько растерялась, что вынуждена была переспросить:

–  То есть вы хотите сказать: вы были в квартире Лещенко?

–  Да, Юлия Сергеевна, именно так: я был в квартире Лещенко.

Лагин сознательно отказался от алиби. Почему?

–  Что вы там делали?

–  Назад хотел взять эту

самую монетку. Взял ее у меня Лещенко, а отдать забыл. Вернее так: я дал ему подлинную монету, а он говорит - она фальшивая. Ну и… пришлось обратиться. Пришел я к нему, позвонил. Старичок не хотел меня сначала пускать, но потом впустил.

–  Впустил - и что?

–  Ничего. Впустил, открыл сейф, достал мой рубль. Да, говорит, юноша, извините, глаза уже не те, монета действительно подлинная. Можно она полежит еще день у меня? Говорит, я ее атрибутирую - и приходите за деньгами. Я подумал, подумал - куда он денется.

–  Сколько вам должен был заплатить Лещенко за эту монету?

–  Неважно.

–  И все же?

–  Да не думайте, это все официально бы делалось, через музей. Ну, десять тысяч. По каталогу она стоит двенадцать.

–  Значит, вы ушли, оставив монету Лещенко?

–  Все верно.

–  А Лещенко?

–  А что Лещенко? Проводил меня до двери, и все. А что должно быть еще?

–  Еще должно быть то, что Лещенко после вашего ухода нашли убитым.

–  Говорю же, когда я уходил, он был жив, не трогал я вашего Лещенко.

–  И коллекцию не похищали?

–  Коллекцию? Да вы смеетесь. Ее, во-первых, не унесешь.

–  Вы взяли только античные монеты, хранившиеся в сейфе.

–  Не брал я никаких античных монет. Ушел, и все.

–  Взяли, Лагин. Взяли, и цель у вас была вполне определенная: передать похищенные монеты иностранцам, с которыми вы связаны.

–  Какие еще иностранцы? Вы что, гражданин следователь? Не знаю я никаких иностранцев!

–  Знаете, только тщательно скрываете эту связь.

–  Какую еще связь? Я вам признался как на духу: у Лещенко вчера я был, хотел вернуть свою монету. Остального, о чем вы говорите, знать не знаю.

Ловлю взгляд стоящего за спиной Лагина Русинова. Понимаю, полковник дает понять: с такими темпами допрос может затянуться надолго. Что ж, кажется, на сегодня его можно заканчивать. Интересно, конечно, что это за монета, серебряный рубль 1742 года, но в монетах я понимаю слабо и вряд ли справлюсь с этим без помощи Уварова. По крайней мере, я выяснила главное: все ответы Лагина тщательно продуманы, значит, в какой-то степени лживы.

19

Утром позвонил Русинов:

–  Юлия Сергеевна, вам уже сообщили, что знакомая Лагина - некто Шахова? Шахова Марина Андреевна, проживающая на Лиговке, дом тридцать восемь.

–  Нет. Кто ее опознал?

–  Мать Лагина, по фото. Эта Шахова работает официанткой в ресторане «Тройка». Кроме того, у меня есть информация, что Лагина и Долгополова не один раз видели вместе.

–  Спасибо, Владимир Анатольевич, приму к сведению.