Человек в зеленой лодке
Шрифт:
В конторе Вика закончила монтаж другого сюжета, вяло посмотрела отснятый с Юрием Николаевичем материал, вяло поговорила о том, что получается, с Тоней, обсудила с Олегом Майоровым план на завтра. План был такой: в 13.00 Олег берет интервью у Черской в театре, после интервью он отпишется как и что, а потом будет следить, когда Черская соберется домой, и сообщит об этом Вике, которая будет со второй съемочной группой и Юрием Николаевичем поджидать Черскую у служебного входа в театр. Трудно было рассчитать время, во сколько им начинать свое сидение в засаде. Решили, что в 14.00. Они, конечно, рискуют замерзнуть, если проторчат впустую часа два-три на холоде, но в противном случае можно упустить актрису.
В машине по дороге домой
– Молодой человек, вы у кого пришли брать интервью?
Парень опешил, заморгал глазами и вымолвил:
– У вас…
– А я – кто?
– Анна Михайловна Черская…
– И кто такая Анна Михайловна Черская?
– Актриса… Народная артистка…
– Вот именно, – очень громко сказала Черская. – И вы считаете, что это нормально для Анны Михайловны Черской слушать ваше блеяние по листочку? Вы могли подготовиться к интервью и хотя бы выучить ваши дурацкие вопросы?
– Я… Да… Извините…
Дальше Черская его слушать не стала, отцепила «петличку» и вышла из кадра. Зардевшийся мальчик и его потупивший глаза оператор остались стоять посреди фойе на обозрении у толпы, внимание которой привлекли возгласы знаменитости.
«Надо просто пережить завтрашний день, и все. Так уже было. Он просто случится, пройдет, и все», – говорила себе Вика.
Но ночью она спала плохо, в той поверхностной, мучительно тревожной дреме, в которой непонятно, сон или явь топчется возле тебя. Мимо нее всю ночь шли во мраке темные гиганты с тяжелыми корзинами на плечах. Они были чернокожими, как мавры, мокрые рубахи облепляли их невероятно широкие плечи и бугристые мускулы рук такого резкого рельефа, какой бывает у киношных палачей. Великаны шли узкой тропой вдоль виноградных шпалер, иногда они спотыкались о корни и ветки, и тогда корзины угрожающе раскачивались на высоте. «Почему эти люди большие? Они должны быть маленькими», – подумала Вика во сне. Гиганты тотчас же лопнули, сдулись и превратились в карликов, упруго семенящих друг за другом. Только корзины остались такими же большими, и стало видно, что в них плескалось черное вино, от мерных мелких толчков оно выхлюпывало через край и проливалось на черную жирную землю.
Утром Вика проспала дольше обычного, мальчики собрались в школу без нее. Мамы тоже дома не оказалось. Мед, лимон, имбирь, кипяток, горячий ароматный пар, поворот крышки – в путь.
У театра они встретились ровно в два. Всей вчерашней командой. Дима, Артем, Вика и Юрий Николаевич. Встретили доставку цветов. Парень отдал Юрию Николаевичу в руки букет невероятных размеров. Высокий и широкий, пестрящий, кроме розовых хризантем, белыми розами и гортензиями и еще кучей всяких цветов, названия которых никто не знает, букет заслонил собой все небольшое тело Юрия Николаевича, и перед съемочной группой оказался большой пестрый цветок на двух черных ножках, укрепленных снизу мощными ботинками.
– Не, ну кто это так перестарался? Это не букет, а корзинища
– Наверное, Тёмик велел посолиднее что-то заказать, – отозвалась Вика.
– Ну кто его просил, а? – Дима взял из рук Юрия Николаевича букет и с возмущением осмотрел его, словно приглядывался, нельзя ли чего-нибудь лишнее оторвать. Но букет был плотно увязан, и нарядная упаковка щетинилась на Димку двойной оборкой.
– А что, – удивился Юрий Николаевич, – хороший же букет!
– Большой очень, в кадр не войдет, – пошутил Артем.
– И не смонтируется со вчерашним! – сказала Вика.
– Ничего, сейчас пару планов подснимем, и смонтируешь их с магазином нормально, – Димка взялся за камеру.
Вика чувствовала, как в ней растет напряжение, она все посматривала на Юрия Николаевича. Ей хотелось понять, знает ли он о том, что Черская может проигнорировать встречу. «Хотя кто бы ему об этом сказал? – рассуждала она мысленно. – Некому было. Наверное, я должна?»
По Диминым указаниям во время съемки Юрий Николаевич держал цветы у живота и сиял над ними скромной золотой улыбкой, потом поправлял левой рукой бутоны, держа букет в напряженно вытянутой правой, а затем еще разравнивал складки упаковки.
– Так, с букетом планы есть, – сообщил Дима, – без двадцати два – пора на изготовку.
Диспозиция была такая. От служебного входа театра, имеющего просторный стеклянный предбанник, идет небольшая асфальтированная дорожка, возле нее стоит лавочка. Юрий Николаевич с букетом будет на ней сидеть и ждать Анну Михайловну. Дима займет место чуть дальше от него, напротив входа, чтобы в объектив попадал вход, лавочка и лицо Черской. Лицо Юрия Николаевича снимет Андрей, второй оператор, когда освободится после интервью с актрисой. Дима два раза протащил туда-сюда мимо лавочки, возле которой в задумчивости стояла Вика, камеру со штативом – заранее определил, где должна стоять вторая камера. Он отметил это место снежным крестом, шаркнув по асфальту два раза ботинком. Юрий Николаевич ходил туда-сюда за Димой, спрашивал и выслушивал указания, как сидеть на лавочке, как встать, как поднести букет… Спустя время Дима закончил приготовления, упокоился и закурил.
Вика подошла к Юрий Николаевичу.
– Юрий Николаевич, – Вика решилась начать.
– Да? – мужчина поднял к ней лицо.
– Вы знаете, что для Анны Михайловны ваша встреча – сюрприз… И неизвестно, как она отреагирует…
– Сюрприз? Как же? Нет. Я этого не знаю.
– Да, сюрприз. Это так нужно по сюжету, чтобы она удивилась… Ну, чтобы были естественные эмоции.
– Но тот молодой человек сказал, что она будет рада меня видеть.
– А какой молодой человек?
– Тот, который звонил мне… когда я был дома.
– А, это Артем, наверное. Но в то время, я думаю, еще никто не знал, какой будет план.
Юрий Николаевич задумался.
– Так что, – продолжила Вика, – мы должны быть готовыми к любому развитию событий.
При этих словах Юрий Николаевич резко взглянул на нее, словно бы рассердившись. И тут же сам как будто испугался своей реакции.
– Как же так? – спросил он. – Я сюда ехал в надежде на помощь…
– На помощь?
– Да. У меня же, – мужчина со стеснением глянул на Диму, словно бы ища у него поддержки, – у меня же дисплазия кишечника, полипы там большие. Давно, много лет уже, наверное. Я не знал. А живот болел все время, ну и другие проблемы… Врач сказала, что надо оперировать, еще немного – и это на девяносто девять процентов будет рак. И она сказала, что нужно срочно ехать в Симферополь. И там лечиться. Но я не мог поехать – не на что. Она выписала лекарств… на кучу денег, а у меня пенсия восемь тысяч. Как я могу их покупать? А врач все время говорит: не тяните, езжайте в Симферополь. И вот ваш… Артем, вы говорите… сказал, что билеты мне сюда купят, гостиницу оплатят… и Анна Михайловна поможет с лечением… В больницу здесь, в Москве, положит… или деньгами…