Человек
Шрифт:
— А у меня, Сергунь, сказать по совести, в стоячем состоянии всего лишь восемь сантиметров, и я не боюсь никакого Вани Людоведова. Потому, что если жене только это и нужно, пусть она тогда берет швабру и засовывает себе промежду ног. Пусть тогда с этой шваброй всю жизнь и живет. А я найду себе такую, которой я, как человек, буду нужен и интересен.
— И то, правда. — Заулыбался Сергей. — Вернусь домой, так жене и скажу.
Наивный
Душно
Так встретились на берегу Москва — реки три холостяка, Иван, Пётр и Василий. Искупались, выпили, а затем, как-то само собой, затеялся разговор. Из тех, что зовётся беседой по душам. О чём в таких случаях говорят мужчины? О женщинах.
— Если бы я поймал золотую рыбку, как дурак-Емеля из сказки, — стал говорить, захмелевший Иван. — Я бы щуке так и сказал: хочу сам себе выбрать жену, работу, и смерть.
Сделаешь, по-моему, отпущу. Не сделаешь, переломлю хребет и в уху. Она бы, думаю, согласилась. Какая ей, в сущности, разница.
И попросил бы я жену в возрасте, опытную. Умеющую, в постели, всё. Что бы даже за меня могла мою работу выполнять. Умеющую готовить, хорошо и разнообразно. Разбирающуюся в кухнях, всех стран. Захотелось, например, закусить мексиканским блюдом — пожалуйста.
А ещё хочу, чтобы рукодельницей была. Свитер зимний и вязанные шерстяные носки нужны. И, чтобы стирала, посуду мыла, пол подметала. И всё это делала с песнями.
За детишками чтобы смотрела, но, прежде всего, разумеется, чтобы меня, мужа своего, ублажала. Хочу, например, выпить. Она почувствовала это, и бегом в магазин, без лишних вопросов.
Весёлую хочу и, чтобы много родни было. Люблю шумные семейные застолья: то у брата свадьба, то у дядьки похороны. Нет ничего приятнее, чем сидеть за столом в семейном кругу. Да, да. Главное, чтобы весёлая была. Красивая, не нужна, с лица воду не пить. К любой красавице привыкнешь и красоту замечать перестанешь. Верность её мне тоже не к чему. Понравился, кто на стороне — иди, гуляй, сворачивай «налево». С тем условием, чтобы не знал.
Само собой, должна иметь квартиру, машину, много денег для моего содержания, тёплый гараж с погребом, и конечно дачу с садовым участком на берегу широкой реки. Чтобы выйти, так вот, позагорать, поговорить с мужиками.
На этом мои требования по первому, женскому, вопросу заканчиваются. Вторым пунктом. Следующим, жизнеобеспечивающим для щуки, условием, является моё трудоустройство. Она должна будет предоставить работу, какую я скажу. А саказ будет такой. По щучьему велению по моему хотению сделай щука так, чтобы на любом производстве, где бы не работал, ко мне не приставали. Пусть платят мало, пусть ничего не платят, но чтоб не лезли с претензиями.
У меня жена всё умеет, все делает. В конце концов, она богата, а это значит — всё будет хорошо. И теперь третий пункт.
— Так его же четвертовали, — не выдержав, влез Пётр. — Отрубили руки, ноги, голову.
— Да? Это ж боль, какая адская. Тогда не надо четвертовать. Слышишь, щука, — сказал Иван, глядя в сторону реки, — я последнее пожелание переиграю. Хочу лечь, уснуть — и всё. Темнота, пустота. Уснуть и не проснуться, по-русски говоря.
Вот все мои желания. Не нужно берегов кисельных и рек молочных. Родина — с тобой навеки! Теперь вы узнали, что я за птица. Давайте, ваша очередь рассказывать философию своей жизни.
— Если можно было бы выбирать жену, работу и смерть, — вступил в разговор Пётр, — то я сделал бы свой выбор. И был бы мой выбор отличным от вашего. Женился бы на молодой, бедной сироте. Возраст, опытность, конечно, имеют свои преимущества, но молодость, свежесть. Они настолько притягательны. За что мы любим молодых?
— Я не люблю, — огрызнулся Иван.
— Простите, не точно выразился, — поправился Пётр. — Хотел сказать, за что мне они дороги. Да, за то, что из их глаз ещё не выветрилась сумасшедшая жажда жизни. За то, что жив ещё интерес ко всему окружающему. Рядом с ними и самому полнокровно жить хочется, становишься легче и моложе. И пусть не умеет готовить, это было бы даже забавно. Ведь какое удовольствие обучать юную, неопытную жену варить борщ. Сколько в этом прелести. Это не говоря обо всём другом, во сто крат более приятном. Разве есть в природе взаимоотношений полов что-то большее, нежели возможность стать для юной, входящей во взрослую жизнь девушки, первым мужчиной. Как стал этим первым мужчиной Адам для Евы.
— Давай не так высокопарно, — поправил Иван.
— Сбили вы меня с высокой ноты. Не знаю, что теперь и говорить.
— Вот я и не пойму. Какие, могут быть высокие ноты, раз ты на бедной сироте жениться хочешь?
— А-а, это я охотно объясню. Понимаете, бедная во всём от вас зависима. А, это на самом деле, очень большой плюс в семейной жизни. Может быть она и хотела бы взбрыкнуть, показать по молодости характер, а вы ограничите в средствах, и это её сразу охладит. Хорошая плеть всегда необходима резвой кобылке.
Сиротство вас задело? Ну, что же я и это поясню. Сироте, понимаете ли, надеяться не на кого. После брака стану ей и мужем и родителями в одном лице. Случись что, не побежит плакаться — не к кому. И ещё такой момент. Смотришь, иной раз, стоят рядом мамаша и дочь, похожие как две капли воды. Только то их и отличает, что дочь юная, цветущая, а мать седая и в морщинах. И тут волей неволей переносишь на юное лицо дочери морщины матери. Мысли сами в голову лезут: «А ведь и она такой дряхлой станет. Пусть через двадцать лет, а вдруг через два года — как знать». И сразу к такой девушке, как бы ни была хороша, интерес пропадает.