Чемодан из Гонконга (Межавт. сборник)

Линдс Деннис

Я достал номер телефона Болла, и мы пошли к будке. Дав ей номер и монету, я рассказал, что она должна говорить по телефону, какие могут быть ответы, что, возможно, еще надо будет спросить и когда повесить трубку.

— Говори тоном выше, — сказал я ей.

Она все прорепетировала, как артистка.

— Все?

— Да. Подожди. Мне надо идти с тобой, чтобы слышать, что он говорит. Никаких грязных дел, обещаю.

Она испытующе взглянула на меня и кивнула.

— Хорошо. Пошли.

Мы вошли в телефонную будку. Она набрала номер и держала

трубку так, чтобы и она могла говорить, и я мог слышать.

Она звонила три раза подряд, пока не дозвонилась до Винса. Голос Винса в трубке сказал:

— Да?

— Винс, — сказала она. — Это Патриция.

— Ну, — буркнул он, — что тебе надо?

— Мне надо поговорить с тобой. Приезжай ко мне.

— Не могу. Я набираю колонку. Освобожусь только через час.

— Приезжай сейчас, — сказала блондинка. — Я услышала кое-какие новости и нервничаю.

Блондинка повесила трубку.

— Жаль, — сказала она. — Забыла сказать: «Захвати бутылку».

Я протянул ей пятьдесят долларов.

— Не надо, — сказала она.

— Ты их заработала.

— Спасибо. Я пойду, ладно?

Я вынул два доллара на такси, а остальные отдал ей.

— Мне надо остаться здесь. Если хочешь, подожди у меня в машине.

Она зашла в будку вызвать такси, а я развернул машину так, чтобы ее не было заметно со стороны Лаурел Каньон, и в то же время, чтобы я ясно видел единственный выход Винса Болла с холма.

Девушка вернулась и села в машину с книгой в руке.

— Для чего тебе нужен этот парень? — спросила она.

— Для отличной шутки.

— О-о… — протянула она и спросила: — Что означает слово «неотвратимый»?

— Не знаю.

Хотел бы ответить, но не знал. Я чувствовал в этом слове что-то таинственное, но как это объяснить, не знал. Подъехало такси. Она отдала мне фонарь.

— Спасибо. Нужно будет — ты знаешь, где меня найти.

— Ты будешь первой.

Приложив кончики пальцев к губам, она повернулась и пошла к такси. Она выглядела великолепно в обтягивающем тело трико. Ее бедра, намекая на что-то неприличное, раздвигались у крестовидной арки. Я попытался придумать причину вернуть ее, чтобы еще раз посмотреть на ее походку, но водитель такси ждал. Она села в такси и исчезла, навсегда исчезла из моей жизни.

Я решил, что на статью Боллу понадобится немало времени. Холод глубоко проник в мои кости. Я негромко включил радио и слушал разные короткие передачи, прогуливаясь каждые пять минут вокруг машины, чтобы не застывала кровь и не закрывались глаза. Последний раз я проверил часы по радио.

Было три часа. Машины проезжали по Лаурел Каньон почти через каждые пятнадцать минут.

В три часа двадцать минут «шеви» Винса наконец нырнула в Каньон и свернула в направлении к Сансет. Я следовал за ним с выключенными фарами. Потом включил, так как машина сзади обогнала меня и разделила нас. «Шеви» повернула на Сансет возле аптеки Шваба. Я тоже повернул за угол. Болл подкатил к будке на остановке. Я видел, как он доставал деньги и большой пакет, и решил, что он отсылает

свою статью в редакцию.

Недалеко от аптеки Шваба находилось круглосуточное кафе. Винс вошел в него и сидел за чашкой кофе десять минут. Затем вышел, сел в «шеви» и направился к западу по Сансет. Транспорта все еще было мало, и я не боялся потерять его из вида, легко следуя за ним.

Он ехал далеко впереди по Стрип, через Беверли Хиллз, потом крутанул направо, к Пэсифик Палисейд. Если он ехал не к Патриции, значит, сбивал меня с пути.

Он держал путь к Тихому океану и повернул на север, на шоссе вдоль побережья, по направлению к Малибу. Было уже больше четырех часов. Транспорта совсем не попадалось. Пришлось отстать от него подальше.

Мы проехали темные улицы Малибу и еще около трех миль за ним, когда он начал вытворять что-то непонятное. Что он делал?! Съехал с шоссе налево и поехал к пляжу. Так он ехал недолго, однако я понял, подниматься на шоссе он не собирается. Беда была в том, что я не мог следовать за ним по этой длинной боковой дороге незаметно.

Я остановился у валуна и посмотрел назад, вниз.

Между горной дорогой и пляжем раскинулась глубокая плоская равнина, на которой тут и там были разбросаны домики. Хотя я и следил за фарами машины Винса, но не мог точно сказать, возле какого дома она остановилась, когда погасли фары.

Я подождал пять минут, затем круто развернулся и поехал несколько наискосок к той дороге, по которой ехал Винс. Дома дверями выходили на узкую улицу. Это были дорогие пляжные дома, отстоящие далеко друг от друга.

Возле каждого дома был гараж на две-три машины. Все они заперты. Нигде никого не было. Их хозяева не оставались у моря в такое время.

Я увидел машину в пятидесяти ярдах от меня, выключил фары и мотор. Подождал. Потом вышел из машины. Дул ветер, приносящий с моря свежий соленый запах. Всюду на пляже возвышались песчаные холмы.

Я шел, осторожно прижимаясь к гаражам и домам. Машина стояла перед закрытым гаражом, и я не мог понять, где у него вход. В соседнем доме зажегся свет. Между мной и домом был пустой участок земли. За домом простирался темный пляж.

Я пошел по пустоши и увидел, как со стороны пляжа тяжелой поступью шел мужчина, по-собачьи карабкаясь на песчаные холмы. Он направлялся прямо к освещенному окну. Мы одновременно увидели друг друга. Я остановился. Он продолжал идти. Это был Джаспер Ко. Одет он был так же, как и при нашей последней встрече. Небритый. С ружьем в правой руке.

Глава 16

— Я тебя встречаю повсюду, — сказал он.

— Я тебя тоже, — ответил я.

Он показал мне жестом, чтобы я вышел на свет.

— Иди, — сказал он, — и без штучек, иначе убью.

Эти слова он произнес низким, монотонным, безнадежным голосом. Я поверил ему. Он потерял все.

Мы прошли мимо окна к двери кухни. Окно было занавешено. Я услышал звон бутылки о стакан и голос Винса:

— Выпью и уйду.

Голос Патриции:

— Не уходи. Мне надоело торчать здесь одной.