Чемпион 3
Шрифт:
— Покажите руки, молодой человек.
Саня показал. Психиатр поднял голову, взглянул через сползшие на нос очки. В начале девяностых начался резкий рост наркомании и поэтому такие вопросы были совсем неудивительны. Вряд ли на заводе нужны ребята с изменённым сознанием, хотя чем отличается та же белка от наркоманского прихода Пельмень никогда не понимал. А выпить на заводе любили и вряд ли психиатр таких красавцев с работы на медосмотре заворачивал.
Далее последовали те вопросы, которые всегда Пельменя калили до
— Есть такие замечательные пословицы, молодой человек — «Не в свои сани не садись», «Нет дыма без огня», «Не все то золото, что блестит». Запомнили?
— Ну, есть такие, — согласился Саня, хотя пословицы не запомнил. Голубая муть.
— Не могли бы вы немного порассуждать вслух и сказать мне, как вы их понимаете? — попросил психиатр.
— Че нет то? Повторите что там нужно пояснить? Поясню по возможности.
— Ну вот, например, пословицу «Не в свои сани не садись», как вы ее понимаете?
Саня задумался. Во вопросики отмачивает. С подвохом явно, на крючок хочет посадить и подсечь потом.
— Не ну в смысле, так и понимать — если не твои сани, то не хер в них садиться, — выдал Пельмень, чуть подумав над речевым оборотом пословицы.
— А вот смысл у пословицы, он какой по вашему?
— Такой и смысл. А вы иначе видите? Или двойное дно пытаетесь найти?
Палочник в ответ что-то в истории болезни накалякал. Карандашом правда. Молча. Потом снова заговорил:
— «Нет дыма без огня» и «Не все то золото, что блестит», как вы мне их смысл объясните?
Пельмень долго не думал.
— Ну как, без огня дыма внатуре нет, а блестит не только золото, знаю. Медали серебренные и бронзовые блестят не хуже… Какие-то очевидные вещи спрашиваете, без обид док.
— Вы спортсмен?
— Боксёр, да.
— В неврологии не лежали?
— Если вы про чердак, то не свистит, док. Порядок.
Тот дополнил свои записи. Саня только сейчас, что пишет психиатр не в истории болезни, а на небольшом клочке бумаги туда вложенном. Походу на понт решил взять.
— Спасибо, эта методика называется «толкование пословиц». Скажите мне вот ещё что, на ваш взгляд что есть общего между ботинком от карандашом?
— Кожаным или тряпочным? Вы все таки считаете, что у меня свистит кукуха? — Пельмень заржал.
— Кожаным, — психиатр как будто сам после такого вопроса в просак попал.
— Тогда общее — это вы, психиатр, — гоготнул Пельмень.
Доктор приподнял бровь, потом взглянул на карандаш в своих руках, которым делал пометки и улыбнулся кончиками губ.
— Хорошо. Ну и последнее. Последовательно отнимите от 100 по 17 единиц, и дойдите до нуля, — предложил психиатр новую задачку.
— Эм, без калькулятора считать? — озадачился Саня.
— Понятно все с вами.
— Че понятно то сразу, док?
Психиатр поставил в истории болезни и в обходном листе свою печать, там же расписался.
— Держите
Саня взял обходной лист и с облегчением увидел, что прошёл осмотр.
— Теперь идите в регистратуру и поставьте печать поликлиники. Удачной вам практики на нашем предприятии.
Пельмень в приподнятом настроении вышел из кабинета, подошёл в регистратуру, там поставил недостающую печать у сотрудницы.
— Можете идти в цех, мужчина, — женщина в белом халате взглянула на часы, застывшие на отметке 11.30. — Сейчас правда обед начнётся через полчаса, но вы ступайте в любом случае, осмотритесь пока.
— Спасибо вам большое, — поблагодарил Саня, удивившись, что проторчал на медицинском освидетельствовании почти три часа. Быстро так время пролетело, он то думал, что проторчал в части максимум час-полтора.
Ну и с этими мыслями, полностью удовлетворённый, собрался выходить из медсанчасти и идти к себе в цех. Обед, не обед, женщина на регистратуре права — идти в цех надо уже сейчас. Пока осмотришься, пока смекнёшь куда там идти и к кому, чтобы направление на практику отдать. Однако выйти Саня не успел, потому как увидел одну любопытную картину. Двери медсанчасти открылись, да так, что едва не слетели с петель и внутрь ворвался мужчина средних лет с лысиной на голове, но с пышными усами. С выпученными глазами он бросился к стойке регистратуры.
— Любанька, на месте Белоконева? — без «здрасьте» он сразу перешёл к сути дела.
— На месте Белоконева, что у вас опять случилось, Влад? — обеспокоилась женщина, поднимаясь со своего стула.
— Неси историю болезни… — мужчина запнулся, будто вспоминая, чью именно историю болезни надо попросить. — Лопатов, второй цех. Участок тебе нужно назвать? Второй.
— Не нужно вообще-то, мы участки не фиксируем… так что там стряслось хоть?
Женщина уже искала историю на стеллаже. Причём недолго думая вывалила все документы на букву «Л», настолько спешила. И нервничала отчего-то.
— Живей давай булками шевели, что ты там копошишься! — торопил ее Влад.
— Да я ищу! Какой у тебя Лопатов хоть? У меня их тут аж два — А.Д или Л.Е.
— Я откуда знаю, давай обе истории!
— Ну ты же мастер на участке!
Влад отмахнулся, покосился на Пельменя, нахмурился, но быстро переключился обратно на Любу, вновь начал поторапливать женщину, которая итак вертелась юлой.
Пельмень заметил, что у мужика на спецовке расплылись пятна крови. Похоже, что у одного из его рабочих случилась производственная травма и отсюда вспыхнул весь этот сыр-бор. Производственная травма — дело крайне неприятное, особенно для тех людей, которые в ответе за технику безопасности. Чаще всего рабочие оной сами пренебрегают, но это не освобождает от ответственности тех же мастеров, можно очень даже хорошо прилипнуть, вплоть до уголовочки.