Чему учил Ж.М.Вианней
Шрифт:
Но как же следует подавать милостыню, размышляете вы, чтобы она была достойна воздаяния? А вот, в двух словах, как, Б.М., – слушайте внимательно. Делая добро своим ближним, следует иметь в виду угождение Богу, заповедавшему нам это, – и спасение своей души. Всякий раз, когда милостыня не сопровождается этими мыслями, ваше доброе дело потеряно для Царства Небесного. Потому так мало добрых дел предстанут вместе с нами на суде Божием, что делаем мы только по-человечески. Мы любим, чтобы нас за них благодарили, чтобы о них говорили, чтобы в благодарность за них нам оказывали какие-нибудь услуги. Мы даже любим о них рассказывать, чтобы показать, как мы милосердны. У нас есть предпочтения: есть такие люди, которым мы даем без меры, а другим не хотим ничего давать; более того, мы их презираем.
Берегитесь, Б.М., если вы не хотите или не можете кому-нибудь помочь, не презирайте его, потому что в его лице мы презираем Самого Иисуса Христа. Будем давать охотно то малое, что даем, с намерением угодить Богу и искупить свои грехи. Истинно милосердный человек не имеет предпочтений: он дает как своим врагам, так и друзьям, всем одинаково; и тем и другим с той же радостью и с той же готовностью. 16 Если бы у него и было какое-нибудь
16
Это значит, что не следует делать исключений для врагов.
Что же можем заключить из всего сказанного, Б.М.? Что милостыня имеет такие достоинства в очах Божиих и настолько вызывает его милосердие к нам, что, по-видимому, обеспечивает наше спасение. Пока мы живы, нужно как можно больше подавать милостыню; мы не обеднеем от этого, так как будем иметь счастье быть угодными Богу и спасти свою душу. Однако милостыню нужно подавать с чистыми намерениями, то есть всецело ради Бога, а не ради мира. Как мы будем счастливы, когда все наши подаяния, 17 совершенные в течение нашей жизни, предстанут вместе с нами на Суде Христовом, чтобы помочь нам войти в Царство Небесное! Этого счастья я и желаю вам. 18
17
В другом месте, говоря о милостыне и добрых делах, Арсский пастырь говорит своим слушателям: «Если бы мы поняли, как следует, свое счастье, то могли бы сказать, что мы счастливее святых, находящихся на небесах. Они уже не могут себе ничего приобрести, а мы можем ежечасно увеличивать свое сокровище».
18
Следует заметить, что эта проповедь о милостыне – одна из самых характерных проповедей Арсского пастыря. В ней встречаются как евангельские рассказы, так и примеры из житий святых, прямые настойчивые советы, обращения и диалог со слушателями, безыскусные и красочные выражения и проницательные замечания.
Две проповеди на 4-е воскресенье Великого Поста написаны на следующие темы: «Смерть грешника» и «Срок обращения». Одна из них не окончена, а другая слишком длина, чтобы быть здесь приведенной.
4. Пятое воскресение Великого поста
Горе мне, ибо я много грешил в своей жизни
Арсский пастырь советует грешнику подумать над этим восклицанием св. Августина, произнесенным после его обращения. Чтобы хорошо исповедоваться, нужно возненавидеть свои грехи и почувствовать глубокое, приходящее свыше и полное раскаяние. И затем нужно благое намерение.
Мы сказали, что истинное раскаяние должно заключать в себе благое намерение, то есть твердое решение впредь не грешить. Нужно определенное волевое усилие, а не слабое желание исправиться; грехи не могут быть прощены, если от них не отказаться всей душой. Нами должно руководить то же чувство, что и Царем-Пророком: «Зри, как я люблю повеления Твои: по милости Твоей, Господи, оживи меня» (Пс 118. 159). Сам Господь нам говорит: «Да оставит нечестивый путь свой и он помилован будет» (Ис 55. 7). Итак, на милосердие может надеться лишь тот, кто от всего сердца навсегда отрекся от своих грехов, ибо Бог нас прощает в той мере, в какой искренне наше раскаяние и велики усилия, чтобы больше не впасть в грех. Кроме того, разве человек не лукавит перед Богом, прося прощения за грех, который намеревается опять совершить?
– Но как отличить, – скажете вы мне, – твердое намерение от слабого и недостаточного желания? – Если хотите это знать, Б.М., то послушайте меня немножко, и я вам объясню. Твердое намерение можно определить тремя способами: во-первых, оно проявляется в изменении образа жизни, во-вторых, в стремлении избегать поводов ко греху и, в-третьих, в напряженном усилии исправиться и уничтожить дурные привычки.
Практические примеры изменений в жизни раздражительной или злоязычной матери, в жизни девушки и юноши, слишком стремившихся к удовольствиям, даны как примеры поведения, соответствующего искренне исполненному доброму намерению.
2. Мы сказали, что вторым признаком истинного раскаяния является стремление избегать поводов к греху. Такие поводы бывают двоякого рода: одни сами по себе толкают нас на грех, как, например, вредные книги, театральные представления, танцы, картины, безнравственные картинки и песенки и общение с людьми другого пола. Другие приводят к греху только людей с дурными наклонностями: кабатчиков, нечестных торговцев, обманывающих покупателей или торгующих по воскресеньям; служащих, не исполняющих свои обязанности из-за страха чужого мнения или по неведению. Что делать человеку, находящемуся в таком положении? 19 Он должен оставить все это во что бы то ни стало, иначе ему нет спасения. Иисус Христос сказал нам (Мф 5. 30), что если наш глаз или наша рука нас соблазняет, то следует их вырвать, потому что лучше войти в Царство Небесное без одного глаза или без руки, чем попасть в ад со всем телом. То есть, чего бы это нам ни стоило, чего бы мы ни лишились, мы должны все оставить, иначе прощения нам не будет.
19
Здесь
3. Мы сказали, что третий признак благого намерения это применение всех своих усилий к искоренению дурных привычек. Дурной привычкой называют легкость, с которой человек возвращается к старым грехам. Во-первых, нужно тщательно следить за собой и делать противоположное своим греховным наклонностям. Если мы склонны к гордости, нужно проявлять смирение; радоваться презрению к себе, никогда не добиваться уважения мира к своим словам и делам; всегда считать, что то, что мы делаем, мы делаем плохо; делая добро, считать себя недостойными быть орудием Бога; считать, что мы недостаточно почитаем Бога и заслуживаем всякого порицания. Если мы подвержены приступам гнева, нужно стараться быть мягкими, как на словах, так и в отношении к ближним. Если нас одолевает чувственность, нужно умерщвлять свою плоть, ограничивая себе в питье или в еде, в словах, во взглядах; налагать на себя епитимью каждый раз, когда впадаем в этот грех. А если вы не будете предпринимать все эти предосторожности, то всякий раз, когда вы вновь будете совершать тот же грех, вы сможете убедиться, что ваши исповеди ничего не стоят, а представляют собой святотатство – такое страшное преступление, что вы бы не остались в живых, если бы поняли весь его ужас, темноту и жестокость.
Мы должны поступать как блудный сын: придя в ужас от состояния, к какому привело его распутство, он был готов на все, что потребует от него отец, лишь бы только иметь счастье с ним примириться. Во-первых, он немедленно покинул страну, где так настрадался, а также людей, склоняющих его к греху; он даже не взглянул на них, будучи убежден, что он сможет примириться со своим отцом только расставшись с ними. И таким образом, желая доказать своему отцу, что его обращение искренне, он старался угодить ему, делая обратное тому, что делал до тех пор (Лк 15). Вот пример для нашего покаяния: и мы должны увидеть свои грехи, и сокрушение о них должно привести нас к намерению всем пожертвовать, чтобы не впасть в них снова. О как редко такое раскаяние! Увы! Где тот, кто был бы готов лишиться жизни, но не сотворить прежний грех, в котором он уже исповедовался? Не знаю! Увы! – говорит нам св. Иоанн Златоуст, – сколько, напротив, людей, исповедующихся напоказ, перестающих грешить лишь на несколько мгновений, но не порывающих с грехом. Они подобны, – говорит этот святой, – актерам, изображающим кровавые бои; кажется, что они наносят друг другу смертельные удары; один из них как будто сражен и истекает кровью. Но как только занавес опустится, он встанет цел и невредим, таким же, каким был до начала представления. В таком же состоянии находится большинство людей, приходящих к таинству покаяния, говорит он. Глядя на то, как они вздыхают и стонут под тяжестью грехов, в которых они себя обвиняют, можно подумать, что они совершенно изменят свое поведение, что и сами они переменились. Но увы! Подождите дней пять, а то и два, и вы их увидите такими же, какими они были до исповеди: гневливыми, мстительными, чревоугодниками, столь же равнодушными к своим духовным обязанностям. Увы! Как много бывает плохих исповедей!
Ах, дети мои, – говорит св. Бернар, – если вы хотите по настоящему раскаяться в своих грехах, то обратитесь к кресту, на котором был распят Бог из любви к вам: у вас скоро потекут слезы и сердце ваше содрогнется. Действительно, Б.М., что заставило св. Магдалину проливать столько слез в пустыне? Созерцание креста, – говорит великий Сильвиан. В ее житии говорится, что после Вознесения Иисуса Христа, удалившись в пустыню, она испросила у Бога милость всю жизнь оплакивать грехи своей молодости. В ответ на ее молитву ей явился св. архангел Михаил и водрузил перед ее одинокой кельей крест. Она бросилась к подножью этого креста, как некогда на Голгофе, и всю жизнь столько плакала, что глаза ее уподобились двум источникам. Великий Людольф рассказывает, что один отшельник просил у Бога того, что может скорее всего смягчить его сердце, чтобы оплакивать свои грехи. В то же мгновение Бог ему явился в том виде, в каком он висел на древе крестном – покрытый ранами, дрожащий, изнемогающий под тяжестью креста, и сказал: «Взгляни на Меня и даже если сердце твое тверже камней пустыни, оно содрогнется и не сможет выдержать страданий, причиненных Мне грехами рода человеческого». Это явление так тронуло отшельника, что он всю жизнь плакал и рыдал. Часто он обращался к ангелам и святым, моля их оплакивать вместе с ним грехи, причинившие такие муки столь благому Богу. В житии св. Доминика рассказывается, что когда один монах попросил у Бога милость оплакивать свои грехи, ему явился Иисус Христос с пятью кровоточащими ранами. Облобызав его, Господь повелел ему приложиться к отверстым язвам; монах при этом почувствовал такое блаженство, что не мог понять, как его глаза могут проливать столько слез. О, Б.М., как были счастливы эти великие подвижники, пролившие так много слез, оплакивая свои грехи, чтобы не оплакивать их в будущей жизни! О, какая разница между ними и современными христианами, совершившими столько грехов, 20 но не имеющими ни раскаяния, ни слез! Увы! Что будет с нами? Где будет наше жилище? О, сколько христиан погибает, потому что грехи надо оплакивать или на этом свете, или в преисподней. О, Боже мой, даруй нам плач и раскаяние, восстанавливающие дружбу с Тобой!
20
Говоря о грехе, Арсский пастырь всегда говорил одновременно о милосердии Божием: «Некоторые люди говорят: “Я слишком согрешил, Господь Бог не может меня простить”. Это великое богохульство, ибо они ограничивают милосердие Божие, не имеющее пределов. Господь Бог так же быстро дарует нам прощение, когда мы его об этом просим, как мать схватывает своего ребенка, приблизившегося к огню. Господь Бог подобен матери, держащей на руках ребенка. Ребенок непослушен, он брыкает свою мать, кусается, царапается, но она даже не обращает на это внимания; она знает, что если она его отпустит, то он упадет, потому что еще не научился ходить. Вот каков наш Господь: Он терпит наше дурное обращение, наше высокомерие, прощает нам все наши глупости и остается милосердным к нам, несмотря ни на что». («Дух Арсского пастыря», А. Моннэн, стр. 186).