Череп на рукаве
Шрифт:
– И что? Тебя отпустили, командир?
– Они не знают, что с нами делать, – успокаивал я ребят. – Сами слышали – конвенции, фигенции... Никто с тебя, Мумба, твою чёрную шкуру на барабан спускать не собирается. Ладно, ребята. Всё ничего. Мы живы, это главное. Давайте помянем... тех, кто не дошёл. Хоть водой.
...И мы выпили круговую. Простую воду. В молчании, словно шнапс. Никто и не вспомнил, само собой, что обычай этот отнюдь не берёт начало своё в «героических традициях Императорских Вооружённых сил»...
Я как мог постарался успокоить ребят. Особо мрачными и насупленными сидели Гюнтер и ещё трое из «стержневой нации», не моего отделения. Они, похоже,
– Мы выберемся, парни, обязательно выберемся, – сказал я. – Только надо набраться терпения и не делать глупостей.
– Тебе хорошо, командир, – поднял голову Гюнтер. – Ты... из ихних. А мы...
– А они тоже не из «моих», – резко ответил я. – Дариана Дарк – она кто? Русская, что ли? Фига. Англичанка. Интербригады её – там каждой твари по паре.
Гюнтер не ответил, только головой покачал.
Я как мог старался поддержать их дух. Травил какие-то байки. Не закрывал рта. Потому что сейчас нельзя было оставлять ребят одних наедине с их собственными мыслями. Глупые сейчас мысли в их головах ходят, не сомневаюсь. По себе знаю.
Если не считать того, что сидели мы под замком, обращение было вполне приличным. И нары имелись с полевыми армейскими спальниками-матрасами, , и все прочие «удобства» – туда, правда, водили под конвоем. Мало-помалу нас всех накрыло тяжёлое, без сновидений, забытьё.
Так началось наше заключение. Для порядка всех ребят по разу вытащили на допрос. Явно для проформы. Никто, похоже, не мог понять, что же с нами делать. Моё поведение спутало интербригаде все карты, так, во всяком случае, мне показалось. Они явно растерялись. Они приняли меня за своего. За работающего «в рядах» «Танненберга» их разведчика. О котором они, командиры «боевых» подразделений, просто не осведомлены. Впрочем, в таком случае они вели себя крайне неумно.
Нас, заключённых, никто не трогал весь следующий день. Даже один раз вывели на прогулку. Под вечер, правда, отправили таскать мусор к сжигалке. Под усиленным конвоем, само собой.
День и два прошли всё так же, монотонно. Кое-кто, правда, начал даже находить в плену некое извращённое удовольствие – никаких тебе побудок, никаких тебе кроссов и никакой вахмистрской ругани. Кормят стандартными полевыми рационами, но живот, как говорится, набить можно.
На четвёртый день нас послали-таки копать какой-то котлован. Работали мы ни шатко ни валко – до тех пор, пока на краю раскопа не появилась Дариана в сопровождении своих мордоворотов и не сделала заявление о том, что нас, скорее всего, обменяют на попавших в плен «бойцов сопротивления». Так что кто хочет обратно, пусть постарается. Первыми станем обменивать «ударников».
Отчего-то никому сидеть особенно долго в плену не хотелось.
На меня теперь тоже никто не обращал внимания. А мне позарез надо было выяснить, что же делает прославленная предводительница интербригад на планете, где непонятными средствами уничтожено всё гражданское население, в считанные минуты подавлена вся планетарная оборона, имперские части, расквартированные здесь, перебиты так же, словно беззащитные овцы стаей голодных волков.
И ради этого, наверное, можно было пойти куда дальше, чем я сперва собирался это сделать. Тем более – само собой – никто из нас ничего не знал о том, что происходит за пределами повстанческого лагеря. Чем заняты имперские силы, что случилось на базе, куда обрушился удар Тучи, отозвался ли кто-нибудь на наши просьбы о помощи? Впрочем, если кто-то и отозвался, сейчас он в лучшем случае рассматривает пустое место. Нет, – оспорил
Очевидно, повстанцы ничуть не опасались вероятности быть засечёнными со спутников. Не готовились они и отражать атаку Тучи – во всяком случае, у нас огнемёты понатыканы были на каждом шагу, здесь их не было вообще. И брони у мятежников тоже не было. Они следили за небом, но – радарами, явно поджидая или штурмовиков, или транспортников с десантом. Задирали острые носы на пусковых зенитные ракеты. Чтобы выстроить такую базу – со всеми этими капонирами, блиндажами, бункерами, горджами, потернами и прочими ухищрениями военно-инженерного искусства, потребовался бы не один месяц, если не год. Не заметить такое строительство с той же орбиты невозможно. Значит, те, кто обязан был по должности заметить, вопиющие факты просто проигнорировал. У интербригад есть прикрытие в самых верхах? Кто-то в имперских штабах у них на содержании? Интересно, ведь интербригады – «некоммерческие национально-патриотические организации, осуществляющие свою деятельность на добровольные пожертвования». Хорошие у них, видать, были жертвователи. Щедрые и бесстрашные – такие деньги отваливать! Да ещё кому – вчерашним террористам! Не ровен час, заинтересуется охранка – что тогда делать?
Очевидно, повстанцы и их «спонсоры» знали, что делать. Во всяком случае, они ничего и никого не боялись. И даже недавний кровавый разгром на Сильвании их, похоже, ничему не научил.
Тем не менее отсюда надо было выбираться. И чем быстрее, тем лучше. Другое дело – куда выбираться? Пешим порядком? Через всю планету? Не страну, не континент даже – планету, включая пару внутренних морей? На это уйдёт год. У меня его нет. Я не могу рисковать.
О побеге я думал с самой первой минуты пленения. Но уходить с пустыми руками тоже не слишком хотелось. Уж если бежать, так хоть при добыче. Мне ещё придётся отвечать, почему я отдал приказ сложить оружие, вместо того чтобы «всем подразделением героически отдать жизнь в бою за обожаемого монарха». Так что лучше бы мне найти что-нибудь по-настоящему крупное. Такое, чтобы у командования сразу вылезли глаза на лоб.
Следовало ждать счастливого случая. Когда у охраны ослабнет бдительность (а это неизбежно случится через несколько дней), что-нибудь непременно подвернётся. Аэродрома тут у господ интербригадовцев наверняка нет, его ВПП слишком уж просто засечь с орбиты. Скорее всего, опять высадились на своих призрачных челноках вместе с тяжёлой техникой, корабли ушли – и поминай, как звали. Вот только какого чёрта Шестая интернациональная сидит здесь, в тысячах километров от мало-мальски значимых населённых пунктов, и чем они тут заняты?..
Теоретически, отрабатывая варианты, хороший штабист должен хотя бы мимоходом коснуться и самых невозможных. Могли ли интербригады быть ответственными за уничтожение всего живого на Омеге?..
Ответ – чётко и однозначно – «нет». Имперские панцергренадёры прошли бы сквозь них играючи. Даже застигнутые врасплох. Во всяком случае, никому из поселенцев и в голову не пришло бы бежать сломя голову прочь из Нойе-Бисмарка, бросая всё имущество, – только для того, чтобы массами погибать потом на полях, выстилая костьми громадные кладбища без единого креста. И нигде в той информации, что доводилась до нас, не было сказано, отчего погибли поселенцы. Если убиты пулями – пули должны были остаться.