Через бури
Шрифт:
— Я водитель машины наркома товарища Орджоникидзе. Мне приказано отвезти вас во Второй Дом обороны, к заместителю наркома товарищу Тухачевскому.
— Но я не один, — сказал Саша, глядя на Инну.
— Какой разговор! — воскликнул шофер. — С ветерком прокачу. Под золотым флагом проедем!
Он усадил Званцева рядом с собой, а Инну на заднее сиденье. Машина была открытая, ветер на ходу завладел ее волосами, и стало понятно, под каким золотым флагом шофер собирался ехать.
— Вы, товарищ
Надо сказать по справедливости, что никто никогда Званцева за его изобретения машинами не награждал.
Второй Дом обороны выходил на Красную площадь. Инна осталась у памятника Минину и Пожарскому у многоглавого собора Василия Блаженного, а Саша вошел в подъезд, подсказанный ему шофером.
Пропуск ему уже был приготовлен, и дежурный офицер, узнав, что он здесь впервые, взялся проводить его до кабинета Тухачевского. Офицер открыл перед ним дверь в приемную. И первым, кого Званцев увидел, был легендарный герой Гражданской войны командарм Первой Конной Буденный. Он узнал его по портретам. Тот встал при появлении изобретателя.
— Проходите к Михаилу Николаевичу, он ждет вас. А я потом, — дружелюбно сказал он.
Сидевший за столом адъютант с четырьмя шпалами кивком подтвердил приглашение, и Саша вошел в кабинет того самого командующего Пятой армией, который разгромил Колчака. Тухачевский вышел из-за стола и пожал Саше руку. У него было красивое интеллигентное лицо. Никогда прежде не видел Званцев ни у кого такого количества орденов Красного Знамени на груди и ромбов в петлице.
— Что вы хотите мне показать?
— Неказистую модель электрического орудия, где снаряд сам включает разгоняющие его электромагнитные катушки. Поскольку скорость электрического тока равна скорости света, есть надежда так разогнать в электроорудии снаряд, чтобы он перелетел через океан.
— Ну, этого нам пока не нужно, но в запасе иметь полезно. У электропушки я вижу и другие преимущества. Она стреляет беззвучно? Не оставляет после выстрела дыма и обнаружить ее трудно.
— Вы видите, Михаил Николаевич, больше ее преимуществ, чем я.
— Однако, показывать модель будете вы. Прошу вас.
— Можно положить ее на ваш письменный стол? Это всего лишь деревянная трубка, обмотанная изолированной проволокой. И разрешите воспользоваться розеткой от настольной лампы.
— Пожалуйста, я сейчас освобожу для модели место, — и он стал убирать со стола карты, документы.
Званцев вставлял оголенные провода в розетку, а полководец поднес переданный ему снарядик к казенной части» деревянной трубки, но тот не вырвался из пальцев, а бессильно вывалился на стол.
— Фокус не удался, факир был пьян, —
— Очевидно, обрыв в катушке. Только что при товарище Орджоникидзе устройство стреляло. Я попробую исправить, — засуетился Саша.
— Не сомневаюсь, что стреляло, иначе он не направил бы вас ко мне. Электротехника — это наука о контактах. Попробуем поискать в местах сгиба.
— Я сейчас, сейчас, — бормотал Званцев, ощупывая катушку и чувствуя, что холодный пот выступил у него на лбу.
— Обрыв внутри катушки не исправить. Придется перемотать. Приедете еще раз. Позвоните, и я пришлю за вами машину.
— Она не должна отказать, Валентин, мой электрик, пропитал ее лаком.
— Тогда посмотрим включение, — предложил замнаркома и стал осматривать розетку. — Так и есть. Оголенный провод вывалился. Я сейчас исправлю.
— Осторожно, Михаил Николаевич! Вас может ударить электрическим током.
— Уже ударило, — отозвался Тухачевский, и ни один мускул не дрогнул на его лице.
Какие же изуверские меры примут негодяи, заставляя прославленного полководца подписать «признания» и тем самым себе смертный приговор? Или он распознал истинную суть вождя и хотел спасти от него Родину? И отдал ей жизнь…
А тогда, проведя несколько бесшумных выстрелов, он с улыбкой сказал:
— Деревянная трубка да провода даже без вилки, а какие перспективы! Товарищ Орджоникидзе сообщил мне, что отозвал вас с Урала и дает вам лабораторию на восьмом заводе. Я буду приезжать к вам и следить за ходом работ.
Он проводил Званцева до приемной и сказал Буденному через открытую дверь:
— Ну как, Семен Михайлович, не оглушила вас наша артиллерийская канонада?
Буденый развел руками:
— Нам бы в конармию такое!
Саша, найдя Инну на Красной площади, мог только сказать:
— Какой человек! Какой человек! — не подозревая о дальнейшей трагической судьбе легендарного героя.
— Сегодня твой, нет, наш день. Вечером ты получишь мой подарок, — сказала Инна, став сосредоточенно-серьезной. — Мы будем разучивать «Эпиталаму» из оперы «Нерон». Идет?
Радостные, отыскали они Чанышева в ресторане «Националь», где пили заказанное им шампанское, правда, Саша, по своему обыкновению, ограничился шипучей водой. Пили за успех реконструкции завода и мечту. Чанышев произнес тост:
— Да не переведутся у нас люди, способные смотреть вперед, планируя грядущее, такие, как Орджоникидзе и Тухачевский. Выпьем и за тех, кто вторгается в будущее своими замыслами.
Инна хлопала в ладоши.
Потом молодые люди ехали в полупустой электричке и сидели на скамейке, тесно прижавшись друг к другу.