Через двадцать лет
Шрифт:
– Я и не думала, что в одночасье стану такой популярной, - бормотала женщина, оценивая прогресс в Интернете.
Эрика, порадовавшись за мать, испытала, тем не менее, и досаду. Кажется, идея разваливалась, едва оформляясь. Да, Фейсбук они добили, можно сказать, как и Твиттер. Но если бы всё было так просто… Если бы виртуальный мир ограничивался только двумя сетями и их участниками. Если бы любой из ответивших пользователей усомнился и оказался нужным человеком… Собственная жизнь, как и история, не терпела сослагательного
– …В конце концов, не забывай: у него и вовсе может отсутствовать компьютер, - почти такие же слова прозвучали ещё три дня спустя, когда рутина вернулась к привычному режиму, вытесняя бабушку Элинор назад в Бронкс.
Эрика сидела у Виктора дома, захватив одно кожаное кресло и одну чашку с кофе. Квартира Ньюмана была небольшой и ярко демонстрировала увлечения хозяина. Печатные машинки, полные ещё студенческих черновиков папки, подаренные друзьями статуэтки и книги. Всё это неплохо соседствовало друг с другом и с ручной кофемолкой, оставшейся от романтического проживания вдвоём. Эрика, чьи мотивы давно перестали быть собственническими, настояла на том, чтобы Виктор взял кофемолку себе и делал нормальный напиток, а не «безвкусную дешёвую бурду».
Молодой человек вспомнил о совете как раз вовремя – воздух наполнился ароматами цедры и ванилина. Две порции кофе по-карибски помогли занять и руки, и пауз, к которой подошёл разговор.
– Я вообще о нём забыть не могу, целую неделю, - хмыкнула Эрика, - раньше было проще, если честно.
– Раньше у тебя не имелось так много информации.
– Да и сейчас её особо нет, - мгновенно отозвалась девушка, - я как в горячке бросилась искать по Интернету, а толку? Был бы он каким-нибудь Джимми Фитцджеральдом – мы бы так не мучались, как с Роджерсом.
– Хватит с тебя одной непроизносимой фамилии, Мышка. Скажи, а ты принципиально зовёшь его местоимением или само выходит?
Эрика, осёкшись, глянула на Виктора, не сразу поняв, о чём речь. Он? Отец?
– Извини, я, наверное, кажусь глупой со стороны, - она сделала большой глоток, жалея, что кофе нельзя пожевать и помолчать дольше, - ты прав, мне подсознательно хочется узнать его, но я не могу привыкнуть, что в силах это сделать. Просто сначала не было никакого отца, а теперь он вдруг где-то есть, с именем, с прошлым, с целой жизнью, неизвестной мне… И я начинаю разделять мамины взгляды на откровения с бабушкой и дедушкой. Моя семья взаимоисключающая!
Виктор мягко улыбнулся, сидя в кресле напротив. Он знал подругу не дольше остальных, но точно лучше. И он, живший в полной семье, представлял нехватку одного из родителей как отсутствие звена в цепочке. Вроде правильная линия выстраивается – а в круг её замкнуть нельзя.
– Если бы я считал тебя глупой, девчонки с курса не лопались бы от зависти. А мои нынешние коллеги не обсуждали бы взахлёб твои
– Это другое, Первооткрыватель…
– Нет, не другое. Ты сейчас на эмоциях и немножко обалдевшая. Идея с Интернетом неплоха, как для тренировки, но я счёл бы её большой безвыигрышной лотереей. И не из-за пессимизма, а потому что социальных сетей много. Людей много. И тёзок, на твою беду, тоже много. Проверить всех жизни не хватит, впрочем, Луиза – молодец, ей определённо стоит с кем-нибудь познакомиться.
– Угу, он окажется толстым, прыщавым и будет отпускать плоские шуточки.
– И запретит тебе коктейли из авокадо, кошмар, - развеселился Виктор. Эрика, хихикнув, отпила ещё немного. Талант поднимать настроение был в Ньюмане одним из главных. Парень, знавший о своих умениях, прошёлся ладонью по подлокотнику, что-то обдумывая.
– Их совместная фотка ещё у тебя?
– Хм? Да, мама мне её насовсем вручила, - Эрика забралась левой рукой в сумку, - лучше немного, чем вообще ничего.
Она вытащила заветный подарок, уже несколько дней таскаемый во внутреннем кармашке. Виктор, отставив кофе, с любопытством и почти археологической точностью стал изучать снимок.
– Весьма красноречиво и действительно лучше, чем ничего. Славный парень, наверное, был этот Джимми, посмотри, как они счастливы.
– Там ничего, кроме улыбок, и не видно, - заметила Эрика.
– Вполне достаточно. И мы с тобой оба видим – или скорее чувствуем – что эти двое были счастливы, верно, Мышка?
– Верно, Первооткрыватель…, - с почти зачарованной убеждённостью кивнула девушка. Учёный профессионально облёк в слова то, над чем она и сама успела поразмышлять. Счастье Джимми и Луизы. Счастье, как-то незаконно оборвавшееся, недополученное, недоиспытанное. Ею лично совсем не виденное.
– Почему бы тебе не поехать в Эйвери-маунтин? – внезапно начал Виктор, со всем комфортом продолжив попивать кофе. Девушка заметила, что он уже несколько секунд смотрит на обратную сторону фотокарточки, будто надеясь расшифровать скрытое в трёх строках послание.
– А не слишком… безумно? – предположила Эрика, едва не ляпнув: «А ты всерьёз?». Хозяин квартиры мечтательно повертел в руках снимок.
– Не безумнее ваших виртуальных поисков.
– Но он сто раз мог перебраться в другой город…
– Мог, не спорю. Но он родился в Эйвери-маунтин, он там жил. В городе должны быть архивы, а в них – информация. И вообще, не мне учить журналиста!
Девушка смущённо заёрзала на сиденье, обдумывая рискованный, на первый взгляд, шаг.
– Сведения о родителях, - продолжал соблазнять Ньюман, - какие-нибудь данные об университетских достижениях… Потом, люди, знавшие его двадцать пять лет назад. Или до сих пор знающие. Познакомишься, развеешься, сменишь обстановку…