Через все преграды
Шрифт:
— Ты не обижайся, — как бы извиняясь, сказал Вилис, — страшно ведь! Вы уедете, а мы же тут останемся.
Сергей ничего не ответил.
— Знаешь что, — подумав, сказал Рудис — Я тебе все помогу: лошадь запрягу, подгоню к тому месту, где Илья с Верой будут ждать. Только поджигать — боюсь.
— Никакой помощи мне не надо. Ваше дело молчать.
Оба пастуха даже приподнялись на сене:
— Ты за кого нас считаешь? Что мы, доносчики, что ли?
— Считал бы вас такими — не сказал бы ничего. Однако
Пастухи обиженно умолкли.
«Где уж вам, — с горечью подумал Сережа о латышских ребятах. — Сам все сделаю… Днем надо достать керосину, чтобы облить дрова, что за сараем лежат. Бутылка с керосином на полке в сенях…»
Он представил себе, как следующей ночью подбежит к задней стене сарая и чиркнет спичкой. При мысли об этом сердце застучало часто и гулко, удары его отдавались в ушах.
Потом мальчуган снова стал перебирать в уме план побега, выработанный вместе с товарищами. Запас продуктов готовит Инна — сама она не будет участвовать в побеге, останется с Наташей. Надо, чтобы продуктов хватило хоть дня на три. Завтра после обеда Илья отпросится у Зирниса к друзьям и скажет, что заночует у Сергея. Вера скроется из хозяйского дома тайком. В условленном месте они встретятся, забегут к Инне — за продуктами и проститься, а часам к одиннадцати ночи проберутся сюда, в березник возле перекрестка дорог.
Сергей же, как только все на хуторе уснут, запряжет лошадь и подъедет к ним. Остальное они доделают вместе…
— Сергей, а Сергей!.. — прошептал Рудис — Ты спишь?
— Сплю!
— Послушай, не сердись. Говори лучше, чем тебе помочь. Что сделать?
— Ничего не надо, отстань, — грубо ответил паренек. Но, видя, что пастух обиделся, добавил мягче: — Ну, чем ты поможешь? Лошадь я сам приведу, упряжь и телега в риге. Запрягу и уедем.
Рядом завозился Вилис: оказывается, он тоже не спал.
— А я знаю, чем помочь! — прошептал он. — Хлеб вам в дорогу нужен. Я вам целую буханку принесу. И огурцов.
— Вот и хорошо, — согласился Сережа, чтобы прекратить разговор. — Давайте спать. Я завтра с утра выйду на работу.
Успокоенный тем, что нашел, наконец, чем помочь другу, Вилис вскоре уснул. Но Рудис долго ворочался, а потом опять тронул Сережу.
— А вот если бы вместо нас пионеры были, — прошептал он, — как бы они сделали?
Мальчуган прикинулся спящим и не ответил. Пастух вздохнул, потом осторожно приподнялся, и вдруг Сергей почувствовал, как рука лезет к нему в карман, где лежала листовка.
Нехорошее подозрение шевельнулось в груди паренька: «Что он будет делать дальше?»
Рудис достал листок, перевернулся на живот и несколько раз чиркнул зажигалкой. Вспыхнул слабенький огонек. Краем чуть приоткрытого глаза Сергей видел, как пастух осторожно расправил на сене листок и стал водить по нему пальцем. От напряжения лоб его морщился, рука с
Постепенно огонек стал меркнуть, а затем и совсем потух. Рудис сунул обратно листок Сергею в карман и улегся, подложив руки под голову.
Днем хозяин с Петром повели сдавать корову. Пользуясь их отсутствием, Сергей в обед достал бутылку с керосином и незаметно спрятал в сухие дрова за сараем.
После обеда, когда он запрягал лошадь, чтобы ехать в поле, к нему подошел Рудис.
— Сережка, я придумал, — тихо заговорил он, делая вид, что помогает затягивать супонь. — Вы поедете, а через час я подожгу…
— Где уж тебе! — недоверчиво усмехнулся Сережа.
Рудис подошел к нему вплотную. Глаза его вспыхнули решимостью и гневом.
— Не веришь? — глухо произнес он. — Думаешь, только одни ваши могут?
Пастух выхватил из кармана листовку, отданную ему Сережей утром.
— Я два раза прочел! Отчего же вы можете, а мы — нет? Что, по-твоему, мы, латыши, хуже?
— Дурень! Это у фашистов одни — лучше, другие — хуже, а у нас все равны. Только я при советской власти все время жил, а ты — один год.
Такое объяснение несколько успокоило Рудиса.
— Так вот, — продолжал он, смягчаясь. — Как вы уедете, я погодя залезу в ригу. Там снопы возле стенки дорожкой лежат, это я наложил, чтобы не сразу вспыхнуло. Их я и подожгу. Рейнсон все равно подумает на тебя.
— Ригу поджечь — это что! — немного разочарованно произнес Сергей. — Дом надо…
— Дом сейчас нельзя.
— Можно. Я сказал — и сделаю. Я уже в дрова бутылку с керосином спрятал.
— Сергей, поймают!
— Если поймают — все равно не помилуют. Подожгу! — Мальчуган вскочил на телегу и тронул лошадь.
— Сумасшедший! — произнес Рудис ему вслед с опаской и восхищением.
Хозяин с Петром вернулись домой вечером. С ними приехал и Мартин, хмурый и злой.
Сережа помогал Рудису привязывать коров в хлеву, когда к нему незаметно подбежала Мария.
— Сергей… Мартин нехорош тебе делай… Бегай скоро лес, — пролепетала она срывающимся шепотом и мгновенно исчезла.
Сережа, наэлектризованный мыслью о предстоящих опасностях, вздрогнул, как от неожиданного удара. Колючий холод пробежал по всему телу.
«Неужели дознались? — мелькнула у него страшная мысль. — Может, пастухи кому болтнули?»
Он подскочил к Рудису, привязывавшему последнюю корову на другом конце хлева, и схватил его за грудь.
— Ты… вы говорили кому?.. — задохнулся он, притягивая товарища к самому лицу.
Искреннее изумление Рудиса было настолько велико, что несколько мгновений он не мог вымолвить ни слова.