Черная бездна
Шрифт:
– Почему не сегодня?
– Я должен выбрать человека, которому передам священные реликвии: жезл, чашу капалу, статую божества Гухьясамаджи и свитки…
Ранним утром лама сделал еще одну попытку отправить весть брату Цэрину. И снова, в изнеможении очнувшись от транса, виновато вздохнул:
– Он не слышит…
А к вечеру того же дня вылетевший из Лхасы самолет произвел посадку в аэропорту Токио. Далее группа Рауффа отправилась тем же маршрутом, что и группа Давида несколькими днями раньше. То ли оттого, что цели приезда
Поднявшись на крыльцо, Рауфф взглянул на часы. «Половина второго ночи. Плевать! Нужно побыстрее покончить с этим дельцем и убраться отсюда».
После третьей попытки достучаться до хозяев дома внутри послышались шаги.
Пудава сам вызвался поговорить с хозяевами.
– Я немного знаю японский язык – при монастыре долгое время жил послушник с юга Японии, – объяснил он.
– Скажи, что нам нужен Куроки Хикару.
Лама поднялся на крыльцо и произнес несколько непонятных слов.
Дверь приоткрылась, выпустив наружу полоску слабого света. В узкий проем высунулась голова женщины преклонных лет.
Оглядев поздних гостей, она поклонилась и отступила, пропуская их в жилище.
– Алоис, Бруно, останетесь здесь, – приказал генерал и вместе с ламой переступил порог.
Женщина шла впереди, монотонно покачивая бумажным фонарем. Длинный коридор, наполненный застарелыми запахами, привел их в небольшую комнату. Старуха указала жестом на подушки, заменявшие стулья, и исчезла за сдвижной дверью.
Ждать пришлось долго. Из-за тонкой перегородки доносились возня, шепот, кряхтенье, по матовой бумаге проплывали причудливые тени.
Наконец дверь бесшумно отъехала, и гостей пригласили войти.
Оказавшись в спальне, Рауфф огляделся.
В углу спаленки на приземистом столе светила тусклая лампа под желтоватым абажуром, у дальней стены на тонкой подстилке возлегал сморщенный старик.
Осмотрев подслеповатыми глазами Рауффа и тибетского монаха, он пошевелил рукой и что-то сказал.
– Он спрашивает, кто мы и что нам нужно. – перевел Пудава.
– Мы приехали повидать Хикару Куроки. Это вы?
– Да, это я, – кивнул дед.
– Вам привет из Харбина.
Хозяин дома испуганно уставился на высокого европейца и прошептал:
– Повторите.
– Вам привет из Харбина от Сиро Исии.
– Я не знаю такого! – выкрикнул японец.
Рауфф скривил в усмешке тонкие бледные губы:
– Не знаете командира «Отряда 731» Сиро Исии? Значит, это не вы работали в должности научного сотрудника в Группе Ооты по исследованию сибирской язвы? Значит, это не вы – Хикару Куроки – весной сорок третьего года были прикомандированы к дивизеншутцкоммандо
Слушая перевод тибетского ламы, старик-японец часто моргал и растерянно глядел то на одного гостя, то на другого. А бывший генерал продолжал говорить негромко, но отрывисто, словно вынося обвинительный приговор:
– …А может быть, вы никогда не знали заместителей Франца Шмидта – оберштурмфюреров Флейга и Шрайбера? Или никогда не помогали им вывезти из Северной Африки драгоценности в шести несгораемых сейфах? А через несколько дней не принимали участие в устройстве тайника на дне Средиземного моря?..
Он говорил настолько быстро, что переводивший Пудава едва успевал улавливать смысл фраз на одном языке и трансформировать их в предложения на другом. Однако это не мешало Хикару Куроки вникать в сказанное, и по мере того, как информационные порции доходили до сознания старика, лицо его вытягивалось, а дрожь в руках усиливалась.
«Типичная реакция японских фанатиков, – припомнил генерал редкие встречи с союзниками во время войны. – В нашей армии тоже такие встречались, но, увы, их было мало. Очень мало…»
Покончив с переводом, Пудава умолк. Молчал и Рауфф, ожидая от старого самурая не эмоций, а конкретного ответа.
– Откуда у вас эти сведения? – подавленно спросил японец.
– Я занимался разработкой последней операции и лично отправлял в Бизерту команду Франца Шмидта.
Куроки приподнял с подушки голову:
– Неужели вы – тот офицер СС, который провожал нас на аэродроме Берлина?
– Совершенно верно. Тогда я был оберфюрером – вот мое фото. – Рауфф вынул из бумажника фотографию небольшого формата и протянул японцу. – Узнаете?
Непослушными пальцами японец водрузил на нос очки, посмотрел на снимок, потом в изнеможении откинулся на подушку и выдавил из себя длинную тираду, похожую на отчаянное ругательство.
– Он проклинает себя за то, что поверил трем мужчинам, приходившим к нему прошлой ночью, – перевел лама.
– Значит, нас опять опередили, – процедил старый нацист. И, тихо выругавшись, добавил: – Правильно делает, старый идиот, что проклинает…
Глава четвертая
Средиземное море, борт круизного лайнера
Сардиния, Кальяри
Наше время
Невзирая на дикую усталость, ночью я почти не сомкнул глаз.
Неудивительно – в последние тридцать часов произошло столько событий, что голова пухла от вороха догадок, предположений, версий…
Что за странный дед путешествует по Средиземному морю в скромной каюте на соседней палубе? Какую тайну хранит его помутненное сознание? И если эта тайна представляет для кого-то большую ценность, то почему его сопровождает одна беззащитная девчонка?